Владимир Малик - Тайный посол. Том 1

Услышав приказ кошевого, Арсен вставил трубку в жерло пушки, насыпал на полку немного пороху и поднес факел. Огненная трубка прочертила в сизом дыму сражения яркий след и взорвалась в снастях вражеского корабля. Сноп огня ослепил глаза… Турки дико закричали и бросились тушить пожар.

Чайка скользнула боком о борт корабля.

– Кидай крюки! – послышался голос атамана.

Вверх полетели тяжелые железные крючья с острыми лапами, увлекая за собой веревочные лестницы. Над бортом блеснули кривые турецкие сабли. Некоторые из них успели перерубить две-три лестницы, но с чайки прогремел залп казацких мушкетов, и несколько янычаров с криками бултыхнулись в воду.

– На приступ! На приступ!

Арсен ухватился за перекладину, подергал: крепко ли зацепился крюк за деревянную обшивку корабля. Крепко! Теперь – саблю в зубы, пистолет в правую руку – и быстро наверх! Перекинул ногу через борт… На него налетел янычар, занес саблю над головой. Арсен выстрелил в упор, и тот без крика свалился навзничь. Арсен перешагнул через него и саблей отбил нападение приземистого толстого турка.

А за ним уже взбирались Метелица, Спыхальский, Секач, Пивень. На палубе завязался короткий, но жестокий бой. Замолкли пистолеты и мушкеты. Рубились саблями и ятаганами.

– Бейте их, иродов, хлопцы! – гремел Метелица, перекрывая своим могучим голосом шум и крики. – Не щадите проклятых! Они нашего брата не милуют!

Его сабля разила без промаха. Вместе с Секачом и Товкачом он теснил янычаров к корме и там сбрасывал в воду. Возле него вертелся Шевчик, жаля, как шершень, тех, кто увертывался от ударов Метелицы.

Арсен дрался молча. Зато Спыхальский, идя рядом, не умолкал.

– А, холера ясная, получай от меня гостинец, басурман! – приговаривал он, опуская на голову янычара длинную саблю. – Сгинь до дзябла!

Его зычный голос, как и голос Метелицы, наводил ужас на врагов.

– Налетай, проше пана! – гремел он на всю палубу. – Попотчую полной чаркой!

– Пан Мартын, глянь, что за птица перед нами! – указал Арсен. – Сам капудан-паша [158]! Да еще наш знакомый – Семестаф! Ишь, выслужился! Живым надо взять!

В толпе янычаров, отбивавшихся от казаков, белел шелковый тюрбан капудана-паши.

– Гром на его голову! – загудел Спыхальский. – Вот так встреча, проше пана! – И гаркнул через головы турок: – Эй, паша, сдавайся!

Высокий сухощавый капудан-паша поднял глаза, и злобная улыбка исказила его темно-коричневое лицо. Седая козлиная бородка затряслась, словно ее кто-то дергал снизу.

– Сдавайся, паша! – повторил по-турецки Мартын.

Капудан-паша быстро взглянул на поляка и выхватил из-за пояса пистолет.

– Мартын, стерегись! – предупредил товарища Арсен.

Но было поздно. Прогремел выстрел. Спыхальский застонал и выпустил саблю из рук. Пуля попала ему в грудь.

– Ох, пся крев!.. – Он согнулся, зажал рану ладонями и стал медленно оседать на палубу…

Заметив, что между пальцами товарища сочится кровь, Арсен подхватил Спыхальского, придерживая, чтобы тот не упал под ноги разъяренных бойцов.

– Братья, кончайте их! – крикнул казакам. – Но пашу живым возьмите!

– Друже, оставь… Это смерть моя… – простонал пан Мартын. – Эх, пся крев! Не доведется еще раз повидать свою Польшу… Отчизну дорогую!

Арсен подтащил его к борту, передал казакам, остававшимся на чайке. Сердце Арсена содрогнулось от ненависти, гнева и жалости. Не брать капудана-пашу в плен! Отомстить за пана Мартына!

Но бой уже закончился. Повсюду лежали убитые и раненые. Капудан-паша стоял у стены надстройки, скрестив на груди руки. По его морщинистым щекам катились слезы.

Казаки вокруг него никак не могли отдышаться, вытирали вспотевшие лица.

Звенигора поднял саблю:

– Старый пес! Нет тебе пощады!

Казаки перехватили его:

– Опомнись, Арсен! Ты же сам приказал взять его живым! Да и безоружный он к тому же…

Арсен понурил голову. Слезы душили, не давали дышать. С усилием выдавил из себя жгучие слова:

– Пана Мартына… убил он, собака!.. Эх! – И не сдержавшись, ударил пашу ладонью по щеке: – Сволочь!

Тот зло сверкнул глазами.

– Я воин! Ты можешь убить меня, гяур, но оскорблять не смей! Я честно сражался! – Он не узнал бывшего пайзена.

Арсен смутился и, стиснув зубы, отошел в сторону.

Бой на Днепре затихал. Несколько фелюг горело. Дым сизым туманом стлался над водой, выжимая слезы из глаз. Слышались радостные крики запорожцев, одиночные выстрелы на тех кораблях, где еще сопротивлялись турки.