Патрисия Мело - Матадор

Всю ночь я размышлял об этих вещах и провалялся в кровати до позднего утра. Когда я встал, Энох уже сходил за газетами. Ты разговаривал во сне, сказал он.

Я проглядел страницы, посвященные полицейской хронике. Бомба взорвалась как раз вовремя. Из-за моего побега начальник тюрьмы оказался в дерьме по уши. А также полицейские, служившие в тюремной охране. Но нужно было окунуть с головой в дерьмо еще кое-кого. Первый из них нахлебается сегодня вечером.

Я остановил машину на углу и стал ждать. Перед домом Сантаны стоял полицейский автомобиль. Этот олень, должно быть, сильно трусит, сказал Энох. Мы включили радио, одна из станций передавала репортаж о моем побеге. Побег был спланирован, услышали мы, у преступника были сообщники среди офицеров полиции. Подозревали Сантану, который уже получил повестку в суд для дачи показаний. Министр безопасности распорядился провести специальное расследование, чтобы выяснить обстоятельства побега и наказать виновников, продолжал диктор. Кроме того, министр сообщил, что перед отделом по поимке беглых преступников Управления криминальной полиции штата поставлена задача арестовать «Южного убийцу» и что губернатор взял это дело под свой личный контроль. «Южный убийца». Вот как они меня теперь называли. Эти ребята обожают делать из мухи слона, сказал Энох. Мы убили не один десяток сосунков, вроде того парня на скейте, я своей рукой перестрелял не меньше трех десятков, никому и дела не было, а теперь сколько шума только из-за того, что отец этого парня оказался педиатром, забавно, ты не находишь? спросил он.

Без пятнадцати десять. Пора. Я думаю, что тебе стоит позвонить в гостиницу и сказать Эрике, что мы задержимся. Энох уставился на меня не мигая. Потом рассмеялся. Ты сказал это таким серьезным тоном, признался он, что я было подумал, что это правда. Я тоже рассмеялся. Мне бы хотелось, чтобы это было правдой, сказал я. Мне бы этого хотелось больше всего на свете, быть рядом с Эрикой. Знаешь о ней что-нибудь? спросил Энох. Нет, ответил я. Мне она нравилась, твоя Эрика, сказал Энох. Она была классная девчонка. Она мне знаешь что однажды сказала? Куплю себе грузовик и уеду куда глаза глядят. Я уверен, она так и сделала, купила себе грузовик. Как ты думаешь, Майкел, она могла стать водителем грузовика?

Четверо полицейских вышли из дома Сантаны, сели в машину и уехали. Он скоро появится, сказал я. Ну не знаю, ответил Энох, сомневаюсь, что он сегодня куда-нибудь поедет. Я был уверен, что Сантана обязательно отправится в свой мясной ресторан, он ездил туда каждый вторник, а люди, как я знал, терпеть не могут менять свои привычки, дело даже не в привычках, просто Сантана умер бы, если бы не съел своего еженедельного быка.

Фанфары! Сантана с семейством погрузился в машину и поехал прямиком к ресторану. Вышли, оба его сына похожи на отца, такие же животики над брюками, мясоеды. Жена его внушала мне нестерпимое отвращение. Тощая, волосы поделены на отдельные пряди, женщины ее типа обожают такие прически. Сделай себе пряди, наседала она на Эрику каждый раз, как мы оказывались вместе, сделай пряди, сделай пряди. Дура набитая. Пошли? спросил Энох. Подождем немного, ответил я. Мне хотелось подождать, пока мясо подадут к столу.

Сантана сидел, низко наклонив свою харю над тарелкой, где в луже крови плавал кусок мяса. Он ел, если это можно так назвать. Он глотал целые куски мяса, не прожевывая, свинья и то аккуратнее ест. Должно быть, в животе у него сидела прожорливая пиранья, и накормить ее было делом непростым. Он не заметил, как я подошел, его шелкопрядная жена обратила на меня внимание. Она побледнела, толкнула мужа локтем Уведи детей, сказал я.

Вкусное мясо? Вкусное, ответил Сантана. Сядь, давай поговорим. Поговорим? переспросил я, ты хочешь поговорить? Удивительные люди эти ребята, сначала они тебя используют, потом пытаются выкинуть тебя, потом хотят тебя убить, а когда у них ничего не получается, они заявляют, давай поговорим. О чем мне с тобой говорить? Об этом несчастном баийце? Послушай, Майкел, не горячись, давай вместе разберемся, сказал он. Я выстрелил. Попал прямо в лицо, потрясающая штука девятимиллиметровая «беретта», лица у него уже не было.

Позже я узнал, что гроб Сантаны даже не открывали. Им так и не удалось собрать вместе ошметки его мозгов, разлетевшихся по всему ресторану.

Посмотри, что я тебе принес, сказал я, доставая бумажный конвертик. Габриэла спрыгнула с кровати, глаза у нее загорелись, Господи, ну наконец-то. А я думала, что ты совсем меня не любишь, защебетала она. Представляешь, меня впервые выпустили сегодня из клиники домой на выходные, у меня внутри уже все ссохлось.