Вадим Шефнер - Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Сказки для умных

Тем временем подъехал грузовик с двигателем для крыльев. Дело в том, что по идее Гусьлебедя крылья должны были приводиться в движение не мускульной силой, как в несовершенном проекте Возможного, а мотором. Мотор тоже подняли на вышку.

Наконец поэт-испытатель был снаряжен в полет. Слесарь и оба крыловеда сошли вниз, и Переменный теперь стоял на вышке один. Но он не летел.

Лежачий подозвал Стриптизоявленскую и велел ей подняться к испытателю и узнать, почему он медлит. Та вскоре вернулась и тихо сказала Лежачему: «Он не хочет лететь без соломы. Пусть, говорит, подстелют внизу, а то не полечу. Так и заявил».

К счастью, недалеко от НТЗ Гусьлебедь находилось НТЗ Сеносолома, и вскоре оттуда было привезено три грузовика соломы, которую и расстелили под вышкой.

Но Переменный все не решался лететь. Он стоял, покраснев от натуги под тяжестью крыльев и вспомогательного оборудования, и уныло глядел вниз.

На поэте-испытателе были совсем не те крылья, которые сконструировал Алексей Возможный. Каждый из восемнадцати соавторов внес свою творческую лепту в их усовершенствование, и в них ничего не осталось от изобретения Возможного.

Да, эти творчески переосмысленные крылья были совсем иными. У Возможного они по форме приближались к лебединым, в новом же варианте они напоминали крылья нетопыря. Возможный смастерил свои крылья из материалов несолидных — из каких-то там деревянных планочек и холста; крылья НТЗ Гусьлебедь были сделаны из стали (требование крыловеда-антиаварийщика) и позолочены (требование крыловеда-эстетика). Вспомогательное оборудование у крыльев Возможного было почти невесомо и незаметно; у новой модели к спине готовящегося к полету (в данном случае — к спине Переменного) крепился, мощный мотор. От мотора к крыльям, для приведения их в движение, шли тяги. Так как мотор нуждался в горючем, то был сконструирован десятилитровый бак, находившийся на том месте человека, где спина переходит в ноги. От бака к двигателю тянулся шланг. На пятках испытателя было нечто вроде шпор, соединенных тросами с мотором. Чтобы завести мотор, нужно было дрыгнуть правой ногой, а чтобы выключить его — левой.

Виктуар Площицын, выполнявший роль радиокомментатора, из кожи вон лез, чтобы заполнить все не предусмотренные программой паузы. Он безостановочно говорил, пока прилаживали на Переменном крылья, пока привозили и расстилали солому. Но к концу Виктуар выдохся, начал повторяться, и стало заметно, что он уже не знает, о чем говорить.

Положение становилось двусмысленным. Поэт-испытатель стоял на вышке и не хотел лететь. Он с тоскливой надеждой всматривался в лица приглашенных, ища сочувствия. Наконец его взгляд встретился со взглядом Лежачего, и тот поднял руку на уровень груди и сжал ее в кулак. Тогда Переменный, закрыв глаза, подошел к краю площадочки и дрыгнул правой ногой.

Мотор дико взревел, синие выхлопы дыма и протуберанцы пламени возникли за спиной испытателя. Что-то заскрежетало, захлопало, завыло. Зрителей охватила паника, и они, опрокидывая стулья, кинулись вон со двора. Переменный косо взмыл в воздух, перевернулся на лету и повис в пространстве вниз головой. Затем мотор заглох, и испытатель рухнул на солому, обливаясь кровью и бензином. К нему поспешили немногие не поддавшиеся панике люди, среди которых был и Возможный, и сняли с него летные доспехи. К счастью, поэт отделался ушибами, а кровь текла хоть и обильно, но только из разбитого носа.

На другой день в заведение пришла весть, что скандальной неудачей с крыльями заинтересовались не только в БЭБИ, но и кое-где повыше. А еще через день стало известно, что Лежачий снят, а на его место назначен человек совсем из другого ведомства — известный авиаконструктор Несклонный, причем ему даны весьма широкие полномочия и право действовать через голову БЭБИ.

Еще через день вышел очередной номер многотиражки, в котором крыловеды заведения всячески разоблачали Лежачего. Так, Стриптизоявленская в своей заметке утверждала, что Лежачий никогда и не был ученым, что он втерся в заведение по блату, а до этого служил помощником затейника на экскурсионном теплоходе, где составлял музыкальные программы.

В этом же номере было помещено новое стихотворение Переменного: