Вадим Шефнер: Собрание сочинений в 4 томах. Том 4. Лачуга должника. Небесный подкидыш. Имя для птицы

— Как долго тебя не будет с нами! Ведь Третий пояс дальности — это минимум год полета... Только туда...

— Это не так уж много, — утешающе возразил я. — Надо радоваться, что Белышеву, Нкробо и Огатаяме удалось открыть формулу, благодаря которой человечество преодолело парадокс времени. А то я бы вернулся только при наших правнуках.

— Да, ты прав. Но при антипарадоксальном полете невозможна связь с Землей... Мы ничего не будем знать о тебе до твоего возвращения.

— Тут уж, Марина, ничего не поделаешь. Каждый плюс носит в себе свой минус.

— Может быть, тебя еще и не включат. Ведь у тебя нет космической специальности, — с надеждой произнесла Марина.

— Моя морская выучка и практические знания могут пригодиться в этой экспедиции, — ответил я.

— Что ж, лети, если считаешь это необходимым, — дала согласие жена.

Затем мы прошлись по длинному коридору мимо стойл. В некоторых из них, лениво пережевывая комбикорм, лежали коровы, — это были совсем дряхлые животные, они уже не могли выходить на пастбище. Над их кормушками виднелись экраны объемного телевидения.

— В определенные часы им показывают короткометражные видеоленты с изображениями летних лугов, полевых речек, прудов; это стимулирует аппетит и благотворно действует на психику, — пояснила мне Марина.

— Не слишком ли обеднен репертуар? — пошутил я.

— Репертуарный вопрос не так-то прост, — серьезно сказала жена. — Год тому назад один зоопсихолог выискал в киноархиве игровые кинофильмы из сельской жизни двадцатого века, придал им объемность и стал показывать престарелым животным. В результате аппетит у коров понизился, агрессивность повысилась; были случаи умышленного прободения видеоэкранов рогами. Один бык, правда очень великовозрастный, получил инфаркт и умер, не приходя в сознание. В конце концов зоопсихолог был лишен медицинского диплома за жестокое обращение с животными, а дирпаст получил строгий выговор.

Вскоре Марина отвела детей в гостиницу, проводила меня за калитку. Покинув пределы Лугов Милосердия, она тотчас нажала на пуговицу-цветорегулятор, и ее платье из зеленого превратилось в голубое. На территории Лугов все обязаны ходить в зеленом, а ведь этот цвет далеко не каждому к лицу, посетовала она.

Усевшись на свой универвел, я помахал жене рукой и начал набирать высоту; для сбережения времени я решил вернуться домой по воздуху. Завтра мне предстоял серьезный день.

На следующий день, то есть 9 сентября 2148 года, к 9 часам утра я явился в Северо-Западное Управление Космических Исследований. Здание СЕВЗАПа, как известно, находится возле речки Пряжки, в той части Ленинграда, которая в старину называлась Коломной.

Войдя в просторный вестибюль, я уселся в одно из многочисленных кресел и тотчас нажал кнопку в подлокотнике. Элмех [9] Элмех — электронно-механический секретарь. , стоявший в центре зала, сразу же встрепенулся; ловко лавируя на трех своих ногах между людьми, он бесшумно подошел ко мне и почтительно произнес:

— Осмелюсь догадаться, вас интересует экспедиция на планету Ялмез? Будьте ласковы объявить ваш устный паспорт.

Я назвал свое имя, личную фамилию, специальность, семейное положение и градацию здоровья по общепланетной шкале.

— Информированы ли вы о степени опасности? — спросил элмех, передвинувшись ко мне ближе, но отведя в сторону свои наблюдательные линзы [10] Зрячим электронно-механическим устройствам (кроме медицинских) запрещено вглядываться в лица людей на близком расстоянии. .

— Да, — ответил я.

— Есть ли у вас космическая специальность?

— Нет. Но мое практическое знание навигационного дела, а также прикладные знания, полученные на Во-ист-факе, могут оказаться полезными для экспедиции.

— Благ-за-ин! Будет доложено Терентьеву. Сидите и ждите вызова. Не покидайте нас, молю! Не принести ли вам чашечку кофе?

— Нет, спасибо. — Откинувшись на спинку кресла, я стал разглядывать посетителей СЕВЗАПа, вслушиваться в голоса. Кроме русской звучала литовская, немецкая, шведская, латышская, польская, эстонская, финская речь. Однако народу было меньше, нежели я предполагал. Как видно, условия комплектации оказались слишком сложными и специфическими, да и коэффициент опасности сыграл свою роль. Что ж, это повышает мои шансы, подумал я. Благоприятствует и то, что вся публика — штатская, я, кажется, единственный здесь воист.