Андрей Рубанов - Патриот

– Вспомни, – попросил Знаев. – Ты тоже ей что-то сказал. И мы вдруг оба успокоились. Вспомни, пожалуйста!

Железная дверь приоткрылась; выскользнул один из клерков, румяный малый в хипстерских кедах, положил перед Плоцким калькулятор и зашептал в самое ухо: «Мы предложили вот это… – нажал на кнопки, – а он просит вот это…» – снова нажал и снова зашептал. Знаев не стал подслушивать, отвернулся и стал изучать висящие на стенах портреты жён Плоцкого: чемпионка России по гимнастике, чемпионка Европы по фигурному катанию и две полуфиналистки Уимблдона. В юности Женя Плоцкий увлекался спортом и с тех пор искал женщин совершенно определённого сексапила. Живописец увековечил первую супругу-медалистку уже в зрелые её годы, в образе Гарбо, в полупрофиль, в чалме из жемчужин и изумрудов; прочие три дамы явно обошлись Плоцкому дешевле, их лица были менее надменны, а груди более мускулисты.

А под портретами, на куцей книжной полке, меж нескольких справочников по теории валютно-обменных операций Знаев увидел собственную книгу. «Чёрные деньги, белые пиджаки». Издание в мягкой обложке, солидный пухлый кирпичик, между прочим, захватанный и залистанный. «Надо же, – подумал Знаев, умиляясь, – я уже забыл про неё, свою книжечку. А когда-то гордился, аж распирало. Два года сочинял. Это казалось важным. Льстило самолюбию. Не каждый банкир умеет книжечку написать, а я – написал. Ещё и успех имел. Может, накропать продолжение? Второй том? Как взять в долг у старого друга – и не отдать?»

– …Сделай скидку, – тем временем тихо приказал Плоцкий помощнику. – У него вчера дочь родилась. Скажи – подарок. С завтрашнего дня скидок не будет, а если попросит – пошлём подальше.

Клерк обнулил цифры на экране калькулятора и вышел бесшумно. Плоцкий посмотрел на Знаева с другим выражением: печально.

– Не буду я ничего вспоминать, – сказал он. – Ты меня удивил. Я думал, ты придёшь говорить о деле.

– Вспомни эту девочку, – повторил Знаев. – Её звали Вероника.

– Вероника, – пробормотал Плоцкий. – Вероника, значит.

И вытащил из нижнего ящика пачку сигарет, и закурил, хотя Знаев вообще не помнил его курящим; а по горькому запаху табака, высохшего сверх всякой меры, было понятно, что пачка лежала в ящике лет пять.

– Ты мне должен, – Плоцкий заморгал из облаков серого дыма, как филин из ночной листвы. – Три года прошло. Ты появляешься раз в полгода на пять минут. Я тебе звоню – ты трубку не берёшь. Я оставляю приветы на автоответчике. Я не знаю, что думать. Мы вроде корефаны… Я вроде тебя уважаю… И вдруг ты приходишь с вопросом про театр и девочку Веронику… Ты совсем потерял совесть…

Он на глазах становился старше, грубей, прямей, и, когда прозвучало последнее слово горькой тирады, – на Знаева смотрел совсем другой человек. Безжалостный и бессердечный.

– Нет! – быстро воткнул Знаев. – Не потерял. Моя совесть вся при мне. И я твой товарищ.

– Был, – ответил Плоцкий. – Был товарищ.

– В каком смысле?

– В прямом. – Плоцкий затушил сигарету. – Через пять минут ты встанешь и пойдёшь отсюда нахер. Ты меня оскорбил. Сильно. Давно меня так не оскорбляли.

Знаев спохватился и вытащил из карманов три пачки, завёрнутые в пластик.

– Вот.

– Это что? – Плоцкий с презрением оттолкнул деньги мизинцем. – Сколько тут?

– Пятьсот тысяч рублей. Лучше, чем ничего.

– Мне не надо уже. Забери. – Плоцкий бросил на стол визитную карточку. – И это тоже.

Визитная карточка принадлежала некоему директору коллекторского агентства; но пелена уплотнилась, и Знаев забыл фамилию, едва прочитав её. Карточку вернул на стол тем же движением.

– Я тебя продал, – сухо сообщил Плоцкий. – Этим ребятам.

– Ага, – сказал Знаев. – Значит, коллекторы?

– Лучшие в городе.

– Почём продал?

– За десять процентов.

– Что же, – сказал Знаев. – Ты поступил хуёво.

– Нет, – угрюмо ответил Плоцкий. – Это ты так поступил.

Знаев ненавидел такие беседы, но чем больше ненавидел, тем чаще приходилось их вести.

– Ладно, старый, – сказал он. – Признаю, я тебя подвёл. Что ты хочешь, чтоб я сделал?

Плоцкий развернулся в своём кресле, боком к собеседнику, и отмахнулся жестом, полным сдержанного негодования.

– Ничего не надо, – ответил он. – Деньги тоже забери. С тобой – всё, Сергей. Жди звонка. От них, – ткнул пальцем в визитку. – А от меня звонков не будет.

– Подожди, – попросил Знаев. – Сейчас лето, торговля вялая… Осенью всё будет! Начнётся сезон, пойдут продажи, я отдам…