Татьяна Булатова - На фиг нужен!

«А все проклятая Эльза!» – Миша с легкостью переложил ответственность на ту, с которой он когда-то принял первое боевое крещение на стороне, причем спустя ровно неделю после свадьбы. Ее роковое утреннее появление оказало на Рузова столь сильное впечатление, что молодой муж не выдержал и, ведомый вожделением, отыскал ее в этом многоэтажном гостиничном улье, отвалив швейцару приличную сумму «за знакомство».

С первой встречи Эльза превратилась для Миши в главный ориентир всех любовных утех, которых он искал жадно и неутомимо, выбирая девушек, внешне похожих на нее: длинноногих высоких брюнеток с большой грудью и низким голосом, последнее – если повезет. На поверку Рузов оказался любовником очень требовательным, не торопившимся довольствоваться малым и в спешке. Его мужская природа требовала полного совпадения с желанным женским образом, поэтому он, не смущаясь, мог предложить избраннице надеть чулки в сеточку и черное белье с лакированными или кожаными вставками. «И больше ничего лишнего!» – снисходительно улыбался он, испытывая особое удовольствие, если ангажированная на вечер барышня вдруг от стеснения розовела и прятала глаза. «Тебе понравится», – многозначительно обещал Миша и щедро предоставлял в пользование свои запасы. И чулками, и бельем Рузов разжился во время регулярных наездов в Прибалтику, благо там магазины для взрослых – обычное дело.

Мише нравилось ощущать себя соблазнителем, уроки Эльзы не прошли даром: коллекция его множилась, а секс-атрибутика становилась все более богатой. Через какое-то время он даже начал делиться опытом со своей искушенной подругой, не забывая обязательно преподнести ей какой-нибудь неожиданный презент, который они вместе и осваивали. Несмотря на это, Эльза по-прежнему оставалась для него советчицей: он доверял ей не только тайны своей интимной жизни: о Рузове как о человеке она знала гораздо больше, чем кто-либо, – и по-матерински оберегала его брак от разрушения, постоянно напоминая Мише, что семья – это главное.

Благодаря Эльзе Рузов усвоил несколько простых правил: любовниц надо держать на расстоянии, «чтобы знали свое место», по именам не называть, «лучше – прозвища, во всяком случае, не ошибешься». Так с легкой руки тайной подруги в Мишиной жизни появились многочисленные Бусинки, Звездочки, Кисоньки, Лапочки и т. д. Но надо признать, что, как только Рузов переступал порог собственного дома, в его жизни оставалась только Маша, она же – любимая, единственная, верная и лучшая в мире жена .

Стоило Мише подумать о Машеньке в таком ключе, как тут же возникало настойчивое желание облегчить душу, признаться во всех грехах и начать жизнь с новой страницы. Но и здесь Эльза подсуетилась: «Пока за руку не схватит, не сознавайся! Себя не изменишь, а девчонке жизнь сломаешь».

«Не сломаю!» – поклялся Миша и замаскировался так, что комар носа не подточит. Иногда даже самому казалось, что все это не про него, потому что спроси: «Кого любишь?» – и все ясно: «Только Машу». Машу и еще раз Машу. А все эти чулки с кружевными трусами, бархатные маски и наручники в автомобильной аптечке вообще неизвестно откуда! «Враги подбросили!»

Они же, видимо, нечто подобное подбросили и Машеньке. Другое дело, что в конспирации здесь особой нужды не было – Маша была открыта для сексуальных экспериментов и с удовольствием практиковала все, что взбредет в голову и ей самой, и любимому мужу. Не удивишь ее ни чулочками в сеточку, ни трусиками разноцветными кружевными – все имеем, всем пользуемся. Но все-таки и у нее были свои тайны, пусть маленькие, но были. «Максимка, Игоречек, Славочка…» – мысленно перебирала она имена своих любовников, которых и любовниками-то сложно назвать. Так, недоразумения из прошлого. Где-то отказать не смогла, где-то настроение было соответствующее, где-то по старой памяти. Сошлись – разбежались, ничего серьезного, потому что не по любви. По любви – только с Мишей, поэтому все остальное не считается, русским же языком сказано: «Женщина изменяет не телом, а душою». А Машина душа мужу принадлежит, любимому, единственному, верному и самому лучшему. В общем, никаких оснований для беспокойства: не семья, а загляденье.

Не успели опомниться, девятнадцать лет пролетели, как летний отпуск. За это время жизнь вокруг изменилась до неузнаваемости: Интернет, компьютеры, сотовые телефоны, весь мир как на ладони – лети в любую сторону. Разве сравнить с девяностыми?!