Анн-Лор Бонду - А еще я танцую

— В этом есть необходимость?

— И снова вы правы. Оставим подробности и перейдем к главному. Я прекрасно провела время. И знаете что? Я много смеялась! Ромен (его зовут Ромен) оказался ужасно забавным. Сам к себе он относится с большим юмором. Он рассказывал мне о своих любовных похождениях — о том, как пытался знакомиться через интернет, о том, как ходил на свидания с самыми странными женщинами и что из этого вышло. Он так лихо избавил меня от всех моих комплексов, что я взяла да и выложила ему всю правду про свой позор в гостях, когда я отрубилась посреди плюшевых мишек. Как будто гора с плеч свалилась!

— Похоже, этот ваш Ромен — приличный человек. Вы в него втюрились, Аделина?

— Об этом пока рано говорить, Пьер-Мари. Но не стану от вас скрывать, что с нетерпением жду следующего свидания.

— Значит, следующее свидание состоится?

— Да, сударь. Через три дня. В театре.

— Вас должна переполнять радость.

— Осторожная. В последний раз, когда я ходила в театр, чуть не померла со скуки. Кроме того, у меня сейчас столько забот, что я не уверена, удастся ли мне выкроить время для романа.

— О нет, Аделина! Не смейте отступать! В вас опять заговорили ваши страхи! Я запрещаю вам отступать!

— Ну-ну, Пьер-Мари, не так резво. Тот факт, что вы — разрушитель сердец, еще не дает вам права считать, что вам все позволено!

— Я — разрушитель сердец? Не смешите меня! Если вы забыли, напоминаю, что мое собственное сердце пребывает в самом плачевном состоянии.

— Что-то мне подсказывает, что вам нравится чувствовать себя несчастным, Пьер-Мари.

— Вы обвиняете меня в самолюбовании?

— Просто я только что перечитала «Сумеречную мелодию». И с содроганием думаю о том, что вы закончите как ваш Эдмон.

— Исключено. Я ведь вам уже говорил: я слишком рассудителен, чтобы спятить.

— Только безумцы считают себя рассудительными, Пьер-Мари.

— Где вы откопали эту чушь, Аделина? В словаре афоризмов?

— Вы правы. Уже поздно. Пора закругляться. Поволнуюсь за вас завтра. Спокойной ночи, Пьер-Мари.

— Спокойной ночи, Аделина. И хороших снов.

25 марта 2013

От кого: Пьер-Мари

Кому: Аделина

Дорогая Аделина!

Меня не было дома несколько дней, наполненных всевозможной суетой. Я не имел возможности читать ваши письма, и мне вас не хватало. Мне вас не хватало. Мне не хватало вас больше, чем это было бы разумно. Я хочу сказать, что не существует ни одного разумного довода, способного объяснить, почему мне вас не хватало. Но факт остается фактом: мне вас не хватало. Ладно, оставим эту тему, а то меня тошнит от собственного косноязычия.

Мое долгое молчание оправдывается тремя причинами: 1) у меня полетел бойлер; 2) моя дочь Ева (старшая от брака с Пойдем, Котик ), к которой я временно переехал (она живет в Балансе), разводится с мужем и пребывает в самых растрепанных чувствах; 3) умер мой старый друг (кремация прошла сегодня утром).

Как только немного приду в себя, расскажу обо всем подробнее и без такого количества скобок. Обещаю.

До скорого.

Р. S. Кстати, отправляю вам письмо, которое начал, но не успел дописать. Я имею в виду, до вашего свидания (и, соответственно, до того, как вы прислали мне свой отчет). Я пребывал в игривом настроении:

Аделина! Черное, черное, черное! Никаких сомнений! Хватайте своего банкира тепленьким! Не давайте ему повысить ключевую ставку! Обнулите всего его счета! Наложите лапу на его налоговые отчисления и заставьте под

На этом мой бойлер с громким шумом отдал богу душу. И я уже не помню, что хотел написать. Может, «поднять цену акций»?

До завтра. Обнимаю.

25 марта 2013

От кого: Аделина

Кому: Пьер-Мари

Пьер-Мари, ну наконец-то! Я уж начала всерьез волноваться за своего любимого писателя и чуть было не принялась обзванивать все больницы департамента Дром!

Но вообще-то говоря — вам не кажется, что все это как-то чересчур? Бойлер, развод и похороны! Так много неприятностей в столь короткое время! Выглядит подозрительно. От всей души надеюсь, что не заразила вас через интернет своей вечной невезухой. Я этого не переживу.

Простите за неуклюжие шутки, но во всем виноват тон вашего письма. Гремучая смесь мрачности и игривости сбивает меня с толку и вынуждает пороть чепуху, в результате чего одна рука нервно тянется к рюмке (маленькой, даже крохотной), а другая наполняет ее шнапсом. Шнапсом, вы только представьте себе! Бутылка осталась от матери — она не успела ее открыть, ну так вот, сегодня вечером это случилось. Пью за здоровье Пьера-Мари Сотто, за его покойный бойлер, за покойный брак его дочери, за прах его покойного друга и за свою покойную мать. Господи, сколько покойников! Ладно, еще рюмочку…