Софи Кинселла - Богиня на кухне

– Ты грезишь наяву! – рявкнул он. – Саманта, очнись! Неужели ты не понимаешь, что пока для тебя все это в новинку? Но уверяю тебя, новизна ощущений пропадет, острота притупится. И что тогда?

Он сумел заронить в мою душу зерно сомнения. Но я не желала сдаваться.

– Ничего не пропадет! – Я помешала спаржевый соус. – Мне нравится так жить.

– Посмотрим, как ты запоешь через десять лет!

Представляешь – десять лет чистить нужники? – Он подошел поближе, встал у плиты.

Я отвернулась. – Тебе нужно было отдохнуть. Требовался перерыв. Ты его получила. Но теперь пора возвращаться к реальности.

– Для меня реальность – здесь, – проговорила я. – И другая мне ни к чему.

Гай покачал головой.

– В прошлом году мы с Шарлоттой ездили в Тоскану, учились рисовать акварелью. Мне понравилось. Оливковое масло, итальянские закаты, все такое… – Он посмотрел мне в глаза. – Но это вовсе не означает, что я собираюсь стать долбаным художником и переселиться в Тоскану!

– Не вали все в кучу! – Я не выдержала его взгляда. – Гай, я не хочу трудиться сутки напролет, не хочу прыгать из стресса в стресс. Я и так отпахала семь лет по семь дней в неделю, без единого выходного…

– Вот именно! Твои усилия наконец отметили и адекватно оценили, а ты решила удрать?! – Он схватился за голову. – Саманта, по-моему, ты не понимаешь выгод своего положения. Тебе предложили должность полного равноправного партнера. Ты можешь потребовать фактически любую зарплату. Ты – королева!

– Что? – озадаченно переспросила я. – Что ты имеешь в виду?

Гай тяжело вздохнул, закатил глаза, будто призывая на подмогу небесных покровителей юриспруденции.

– Ты не просчитывала последствия той бучи, которую учинила? Или до сих пор не сообразила, в какую лужу посадила «Картер Спинк»? Если верить прессе, в последний раз такое было в восьмидесятых, когда все обсуждали падение Сторсонов.

– Я этого не планировала, – попыталась оправдаться я. – И не приглашала прессу к себе в дом.

– Я знаю, они сами прискакали. Но репутация «Картер Спинк» изрядно подмочена. Отдел человеческих ресурсов буквально вне себя. После всех этих разрекламированных программ улучшения деловой этики, после всех университетских призывов ты встаешь и заявляешь, что лучше чистить туалеты! – Он неожиданно фыркнул. – Черный пиар во всей красе.

– Но это же правда, – растерянно возразила я. – Я правда так думаю.

– Не глупи! – Гай стукнул кулаком по столу. – «Картер Спинк» у тебя вот где сидит! Они спят и видят, как ты возвращаешься! Они заплатят тебе столько, сколько ты запросишь. От таких предложений не отказываются.

– Мне не нужны деньги, – заявила я. – У меня их достаточно.

– Нет, ты точно не понимаешь! Саманта, если ты вернешься сейчас, то через десять лет выйдешь в отставку обеспеченной до конца своих дней! Вот тогда срывай в свое удовольствие клубнику с грядок, подметай полы и занимайся прочей фигней!

Я открыла было рот, но внезапно обнаружила, что все слова, еще секунду назад вертевшиеся на языке, куда-то пропали. И мысли разбежались. В голове царила полная сумятица.

– Ты заслужила награду, – сказал Гай, немного успокоившись. – Понимаешь, Саманта? Так бери.

На этом мы и закончили. Гай прекрасно знает, когда следует остановиться; ему бы в барристеры податься. Он помог мне вынести лосося, потом обнял и предложил позвонить, когда я одумаюсь. И уехал, а я осталась в кухне, наедине с сумбурными мыслями.

Еще утром я была так уверена в себе, так тверда. Но теперь…

Его доводы казались все более убедительными. Все более разумными. Может, и я вправду обманываю себя? Может, действительно новизна впечатлений сказывается? Может, после нескольких лет деревенской жизни я пойму, что не гожусь для нее? Мне вдруг представилось, как я мою полы; голова обмотана нейлоновым шарфом, в руках швабра, и всем вокруг рассказываю: «Знаете, я когда-то была юристом…»

У меня есть мозги. И неплохие перспективы.

Гай прав. Я заслужила награду. Столько лет гробилась!

Я уронила голову на руки, облокотилась на стол, прислушалась к стуку собственного сердца, которое словно отбивало ритм простого вопроса: «Что мне делать? Что мне делать?»

Ответ был очевиден. Он казался единственно верным. Рациональным. Осмысленным.

Я знала этот ответ. Но сомневалась, что готова его принять.

Так продолжалось до шести. Обед благополучно закончился, я убрала со стола. Гостьи Триш поблуждали по саду, выпили чаю и удалились. Когда я домыла посуду и вышла на улицу, Натаниель и Триш стояли возле пруда. У ног Натаниеля примостился пластиковый бачок.