Юрий Поляков - Плотские повести

Сцена, выпавшая на долю Лиде, поначалу не содержала в себе ничего предосудительного: служанка с корзиной белья шла к речке - полоскать, а ее подкарауливал ненасытный барон, не удовлетворенный любвеобильной госпожой. Далее сластолюбец набрасывался на несчастную девушку, но на шум прибегала баронесса и била изменщика древком алебарды.

- Откуда у нее алебарда? - попытался соблюсти историческую достоверность сценарист.

- Не твое дело, пьяная морда! - свернул творческую дискуссию постановщик. - По местам!

И вдруг, когда установили свет, режиссер, заглянув в глазок камеры, крикнул не «Мотор», а совсем другое: «Зольникова, раздевайся!»

- Как - раздеваться? - опешила она.

- Совсем.

- Но этого нет в сценарии!

- Сценарий нужен, чтобы на нем колбасу резать! А я кино снимаю! - заорал постановщик. - Это в советском кино бабы все время стирают. А у меня ты будешь купаться! Голой!

- Не буду!

- Еще как будешь! Раздевайся, к растакой-то матери! Выгоню!

Лида посмотрела на замершую в ожидании группу, надеясь увидеть похотливое предвкушение мужской половины и мстительное торжество женской. Но увидела только деловитое неудовольствие по поводу ее неуместного здесь, на производстве, упрямства.

«Раздевайся, ненормальная!» - приказала Оторва.

«В воде… Один раз… Наверное, все-таки можно… - замямлила Дама. - Помнишь, "Купание Дианы» Коро?»

«Да и черт с вами, смотрите!» - решилась Лида и начала расшнуровывать бутафорский корсет из дурнопахнущего кожзаменителя.

Но тут за большим камнем она увидела Эдуарда Викторовича. Он смотрел на нее с насмешливым сочувствием и ждал, болезненно сжав губы.

- А идите вы сами к распротакой матери! - крикнула Лида, заплакала, содрогнувшись от собственной грубости, и убежала - собирать вещи.

Нинка пыталась ее отговаривать - бесполезно. Она вспоминала насмешливый взгляд миллионера, дрожала от омерзения и с размаху швыряла в чемодан свои немногочисленные тряпки.

«Правильно! Уезжай из этого вертепа!» - поддерживала Дама.

«Пожалеешь!» - предостерегала Оторва.

- Зольникова, вернись! - кричала вслед Варначева. - Они передумали: обойдутся без твоей задницы!

На полпути к аэропорту дребезжащее такси обогнала и перегородила дорогу красная спортивная машина. Из нее легко выпрыгнул Эдуард Викторович.

- Лидия Николаевна, можно вас на минуточку!?

- В чем дело? - она вышла из такси и только сейчас заметила, что выше его чуть ли не на голову. - Я не вернусь!

- И не надо. Я хочу сказать, что вы поступили правильно. Нагота, которую видят все, омерзительна. А режиссер просто хам, и фильма не будет.

- Как это не будет?

- Обыкновенно. Я закрыл проект. Мне не понравилось, что он сделал из Бальзака.

- А как же все?

- Не переживайте, им заплатят. Можно я вам позвоню?

- У вас не получится.

- Почему?

- Потому что у меня нет телефона. Я снимаю квартиру без телефона. Так дешевле.

- Я все равно вам позвоню! - улыбнулся Эдуард Викторович.

Она удивилась, что у него не белая челюсть, которой торопятся обзавестись все новые русские, а желтоватые неровные зубы, чуть вогнутые внутрь, как у хищных рыб.

Был конец сезона, да еще какие-то перебои с керосином. Лида смогла улететь только под утро. Когда вечером она добралась до своей квартиры, то увидела в прихожей на тумбочке новенький мобильник. Вскоре он зазвонил, и знакомый голос произнес:

- Доброе утро! Я вас не разбудил?

- Нет. Я уже встала.

- Лидия Николаевна, Петер Штайн привез в Москву Еврипида. Не соблаговолите ли принять мое приглашение на спектакль?

- Соблаговолю, - засмеялась она.

- Почему вы смеетесь?

- Слово хорошее - «соблаговолите».

- Я знаю много таких слов. Поверьте!

Она поверила. Ухаживал Эдуард Викторович вдумчиво и изобретательно. Нет, он не обрушивал на нее всю мощь своего немыслимого богатства, а, напротив, приобщал ее к нему потихоньку, точно исподволь, ненавязчиво балуя милыми услугами, сюрпризами или необходимыми подарками, вроде того же телефона или нового платья, без которого ну никак нельзя показаться на загородном коктейле у знакомого банкира. Лишь потом она узнала от опытной Нинки, что наряд этот стоит столько же, сколько автомобиль.

- Ну, и как он в постельном приближении? - спрашивала сгоравшая от любопытства Варначева.

- Не знаю. До этого еще не дошло.

- Правильно, прежде чем раскинуть ноги, надо пораскинуть мозгами. Проси квартиру и машину. Я тут видела на улице миленький розовый «мерсик». Я бы за такой, Лидка, черту лысому отдалась! Век оргазма не видать! Он тебе хоть нравится?