Алина Делисс - 86400 секунд счастья

– Как приятно просыпаться от наслаждения, – прижалась она к нему и, мельком взглянув на часы, увидела, что уже утро.

Когда Полину разбудил шум за окном, она обнаружила, что в постели одна. Ее платье было аккуратно переброшено через спинку антикварного стула, колье лежало на столе. Полина потянулась, как кошка, и стала разглядывать расписной потолок. Она чувствовала себя превосходно, так, словно всю ночь провела не в темном зале казино, а в спа-салоне. Вскочив, выглянула в окно: оно выходило на Большой театр. В этом номере жила Марлей Дитрих, останавливались Хулио Эглесиас, Джорджо Армани, королева Испании София, Монсеррат Кабалье, которая, быть может, тоже пела здесь, как вчера пела Полина.

– Уже проснулась?

Он стоял на пороге, в белом халате, подчеркивающем его черные волосы, и держал в руках поднос с завтраком. До Полины донесся терпкий аромат свежесваренного кофе, и она, прикрыв свое тело шторой, разыграла смущение.

– Убери эту тряпку со своего роскошного тела, – потребовал он, ставя поднос на стол. – Я ведь вчера тебя даже не разглядел как следует…

Она отошла от окна и, сделав пару глотков кофе, поцеловала его в губы.

– Ты не жалеешь, что у нас все случилось так быстро? – спросил он, поглаживая ее грудь.

– Быстро? Через семь лет знакомства? Впрочем, тебя я могла бы ждать и десять лет, и двадцать.

Она взяла кончиками пальцев клубничный конфитюр и размазала по его губам. Затем поцеловала, и, застонав, он отставил чашку, расплескав кофе по столу.

– Любишь сладкое? – рассмеялся он. – Очень!

Днем они спустились в ресторан, чтобы пообедать. Было тихо и безлюдно, ведь время обеда прошло, а время ужина еще не наступило, так что они оказались совсем одни. Переодеться было не во что, поэтому он был в том же костюме, слегка неряшливом оттого, что был смят и брошен на пол, а она в маленьком черном платье и без белья. О последнем, впрочем, знал только он. Оба выглядели уставшими, но счастливыми, и на их лицах без труда можно было прочитать, что они только что нехотя встали с постели и после обеда поспешат в нее вернуться.

Официант отвел их за столик у окна, из которого можно было видеть кремлевскую стену и Театральный проезд. Шел дождь, вода ручьями стекала по стеклу, искривляя силуэты прохожих, а автомобили, застрявшие в пробке, гудели клаксонами.

– Что ты будешь? – спросил он, просматривая меню.

– Реши за меня сам, – откинувшись на мягком стуле, промурлыкала Полина. Ей все время приходилось принимать решения и делать все самой, так что сегодня хотелось, чтобы ее мужчина решал за нее, пусть даже и в таких мелочах, как заказ блюд.

Он заказал карпаччо с трюфельным маслом и ягненка, запеченного в пармезане и травах, а на аперитив, заговорщицки подмигнув Полине, попросил два бокала кампари.

– Знаешь, Полина, что такое любовь? Она вопросительно вздернула бровь.

– Любовь – это счастье. А счастье – это покой и удовлетворенность.

– А покой не для такого, как ты? – договорила она за него.

Он задумчиво посмотрел за окно и сделал глоток ликера. А она разглядывала его лицо, в который раз удивляясь, каким красивым мужчиной он был.

– Да уж, я не создан для покоя, это точно. Я игрок.

– Я знаю. – Она попыталась улыбнуться, но вышло не очень убедительно.

Официант принес закуски, и они замолчали, пока он расставлял блюда.

– Знаешь, любовью нужно делиться, – сказала Полина. – Любовь нужно отдавать. Я делаю это через свои стихи и песни. Все это – тоже акт любви.

– Мне нравится, как ты поешь, – вставил он.

– В конце концов, любовь – это не скучный семейный быт с тремя детьми и совместным отпуском.

Он посмотрел на нее с интересом:

– А что же?

– Любовь – это чувство, это огонь внутри тебя. Он может вспыхнуть и потухнуть, а может гореть в тебе до самой смерти. И неважно, рядом с тобой мужчина, которого ты любишь, или нет. И этот огонь нужен обоим, он поддерживает и ведет по жизни.

Брюнет задумался, уткнувшись в тарелку. В этот момент в зал вошла пара, он немолодой, обрюзгший, с крашеными волосами, она – лет восемнадцати, с еще детским кукольным лицом. Полине нравилось наблюдать за людьми, разгадывая их отношения, и она с интересом следила за парой. Очевидно, что они не были дочерью и отцом. Обрюзгший мужчина гладил ее под столом по коленке, а ей было это неприятно, и она даже неумела скрыть свои чувства. Но она согласилась быть с ним, за еду, за деньги, один раз или несколько. Это было ужасно.

Брюнет почувствовал, что Полина чем-то заинтересовалась в зале, и, обернувшись, бесцеремонно уставился на пару. Девушка потупила взгляд, а обрюзгший мужчина самодовольно улыбнулся.