Яков Миронов - Он пришел. Книга первая

«Уже более двадцати лет. Многие из моих учеников стали мудрецами и учителями. Но полного удовлетворения я не испытываю. Возможно, что-то я делаю не так!» – отреагировал рабай на заданный вопрос.

«Над твоей головой поставлена корона, но она не излучает света Торы. Скажи. Или ты берешь материальную плату от родителей всех детей, которых обучаешь священному писанию?» – вновь прозвучал вопрос в мыслях рабая.

И он отвечал: «Да! Но разве обучение без материальной оплаты совершенно?»

«А разве ПРЕСВЯТОЙ ГОСПОДЬ БОГ, ВСЕСИЛЬНЫЙ мой, востребовал материальную плату за СВЯЩЕННУЮ ТОРУ СВОЮ?» – и на этом вопросе их беседа закончилась.

После недолгого осмотра новорожденного мальчика Моше-Хаим обратился к Мордехаю и сказал: «Позвольте заметить, господин Мордехай! Вы позвали меня осмотреть вашего сына и подтвердить, что он здоров и готов к Брит-Мила через три дня?! Таки я хочу вас обрадовать! Мальчик абсолютно и совершенно здоров для этого обязательного обряда. Но обрезание ему не понадобится».

«Позвольте объясниться, ребе! Мы не знаем, как вас понимать. Да! Я и моя жена Сара не религиозные, но мы евреи. Именно поэтому хозяин компании, в которой я имею честь работать, посоветовал мне вас, как знающего многие тонкости истины священного писания!» – занервничал всегда спокойный Мордехай. На что р. Моше-Хаим, спокойно отвечал: «Вы, Мордехай, умный и скромный человек. Мне ни в коей мере не хотелось нанести вам какую-либо обиду. Сообщу вам, дорогие Мордехай и госпожа Сара, только одно! Ваш сын пришел в этот мир обрезанным по всем законам нашей Святой ТОРЫ».

Мордехай задал вопрос: «Уважаемый ребе! А насколько это возможно?»

И рабай ответил со всем уважением к этим людям: «Вообще-то такая возможность была предоставлена роду Аарона-когена из колена Левитов. Поэтому даже сегодня, но, правда, очень редко, такое происходит. Мордехай! Я очень извиняюсь! Но вы могли бы ответить на вопрос о том, имеют ли ваши родители какое-либо отношение к колену Левитов?!» – р. Моше-Хаим в упор посмотрел на Мордехая.

Тот немного смутился, но ответил достаточно правдиво и полно: «Моего отца зовут Михаилом. Имя моей мамы Рахель. С моего рождения, насколько я себя помню, никто из них никогда не рассказывал о том, к какому роду или к какому колену мы относимся. Поэтому я думаю, что мы считаемся евреями из общего народа Израиля». Мордехай посмотрел в сторону Сары и спросил: «Любимая моя! Ты уверенна, что этот мальчик – наш сын?»

Теперь Сара забеспокоилась и, встав с кровати, перевернула малыша на живот. Она взглянула на спину ребенка, а затем вернула его в прежнее положение. Укоризненно посмотрела на своего мужа и улыбаясь произнесла: «Мой дорогой! Ты у меня, без сомнения, очень сильный и выносливый в своем ремесле! Но глаза следует открывать с самого начала. Поэтому я горжусь тем, что этот мальчик наш с тобою сын. И никто! И никогда! Не переубедит меня в этой истине».

Мордехай, не отрывая глаз от своей жены, переспросил: «Что это значит?»

«Это значит, что у нашего сына-великана и у тебя, мой скромный и застенчивый муж, в одном и том же месте несмываемая метка. О которой знаю я и, возможно, твоя мама, пусть она будет здорова до ста двадцати лет», – улыбаясь, проговорила Сара.

«То есть?!» – сконфуженно обратился отец младенца к Саре.

Щеки мамы малыша покрылись ярким румянцем, и она не переставая улыбаться, ответила: «Любимый мой! Как у тебя, так и у нашего сына между лопатками, посередине спины, одинаковое количество маленьких родимых пятен. И если присмотреться, тогда создается впечатление, что зажжен маленький огонек».

К ребенку подошел Мордехай и поступил с ним так же, как до этого его жена Сара. А затем, еще более засмущавшись рабая и стоявшую тут же медсестру, тетю Машу, Мордехай многозначительно произнес: «Да-а-а!..»

«Да! Да!» – уже не сдерживая своего откровенного смеха, сказала Сара.

Рабай молча смотрел на происходящее, а когда родители мальчика переводили дух от разговора, тогда и он внес свое высказывание: «Мазел Тов! И на завтра, с вашего разрешения, я назначу встречу с хахамом (мудрец) Ароном, который должен убедиться в моей правоте. Потому что именно он Гомель (обученный по законам ТОРЫ человек, приводящий в исполнение обряд Брит-Мила), и ему предстоит соблюсти этот ритуал по всей строгости закона ТОРЫ».

Все с большим вниманием посмотрели на рабая. Мордехай в особенности, потому что после этого он произнес: «Уважаемый ребе! Извините мне мою настойчивость! Но не вы ли сказали, что наш мальчик обрезан. А если это так, тогда для чего нужна Брит-Мила?!»