Яков Миронов - Он пришел. Книга первая

Рабай задал еще один вопрос: «Господин Мордехай! Можно, чтобы моя жена Естер пришла вместе со мною?» На что последовал удовлетворительный ответ: «Несомненно, да!» И на этом их телефонный разговор закончился.

Спустя некоторое время в дверь постучали, и Мордехай поспешил открыть дверь своей квартиры. На пороге стояли рабай и его жена. Они не заставили себя долго ждать. Рабай уступил дорогу ребицин, и она вошла в просторный и светлый коридор. Рабай последовал за своей женой.

Сара уже закончила кормление новорожденного мальчика и, уложив того в приготовленную кроватку, вышла в ярко освещенную гостиную. Теплые материнские взгляды двух женщин столкнулись, и Сара интуитивно догадалась о приходе в их дом рабая Моше-Хаима и его жены Естер.

Хозяйка дома пригласила всех за стол, который не был пустым. Мордехай побеспокоился и сервировал стол красивым чайным сервизом на четыре персоны. Из фарфорового заварного чайника медленно поднимался белесый пар. А в центре стола стоял настоящий медный самовар, из краника которого в подставленную чашечку падали кристально чистые капельки кипящей воды. В большой хрустальной вазе лежала облитая черным шоколадом маца. Рядом с ней стояла открытая коробка разнообразного шоколада для Песах.

Из сахарницы выглядывали небольшие кусочки кускового белого сахара и щипчики для раскалывания. На вместительном блюде были аккуратно разложены разнообразные фрукты.

Тишину разорвало благословение, которое вышло из уст рабая Моше-Хаима. Он взял мацу в шоколоде и произнес: «БАРУХ АТА «hАШЕМ» ЭЛОКЕЙНУ МЕЛЕХ ГАОЛАМ, БОРЕ МИНЕЙ МИЗАНОТ (Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка Вселенной, сотворивший разнообразные виды пищи, которая насыщает!)». Отломив небольшой кусочек мацы, отправил его в рот и тщательно разжевал. Затем взял сочный персик и отрезав одну сочащуюся соком дольку перед употреблением сказал: «БАРУХ АТА «hАШЕМ» ЭЛОКЕЙНУ МЕЛЕХ ГАОЛАМ, БОРЕ ПЕРИ ГАЕЦ (Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка Вселенной, сотворивший плод дерева!)». Прожевав этот фрукт, он взял шоколад и перед вкушением сказал: «БАРУХ АТА «hАШЕМ» ЭЛОКЕЙНУ МЕЛЕХ ГАОЛАМ, ШАГАКОЛЬ НИГЬЕ БИДВАРО. (Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка Вселенной, по чьему слову возникло все!)». И вкусив шоколад, осмотрел всех сидящих за столом, а после этого начал говорить о том, для чего, собственно, он и его жена пожаловали в дом Мордехая и Сары.

«Дорогие мои! Господин Мордехай и госпожа Сара! Мы пришли к вам для того, чтобы просить вас об одном немаловажном для вас мероприятии. Но прежде, как мои уста начнут излагать, налейте себе чай, возьмите сладкого и вкусите благословенную пищу. Это поможет всем нам в нашем некоротком разговоре. Я понимаю, что вы устали! Однако моя верная жена и любимая подруга Естер, выслушав меня после моего прихода домой, объяснила немало интересного, касающегося не только вашей, но и нашей семьи. Так что, – рабай положил в свою чашечку пакетик цейлонского чая и залил его кипятком из оригинального медного самовара, – пожалуйста, в первую очередь поступите так, как на данный момент поступаю я». Р.Моше-Хаим замолчал и приступил к питию вкусного чая.

Глядя на него, все поступили так же.

Через некоторое время рабай произнес короткое благословение после приема пищи, и между ними всеми произошел серьезный разговор об отъезде из города и страны Мордехая и Сары с их младенцем.

Сара насторожилась и посмотрела в сторону своего мужа. Мордехай удивленным взглядом посмотрел сначала на рабая, потом на жену и затем очень спокойным голосом сказал: «Многоуважаемый ребе! И уважаемая ребицин! Мы понимаем, что ваш поздний приход в наш дом таил в себе что-то интригующее! Но чтобы настолько?! И потом, ребе! Как вы себе представляете наш отъезд? Ведь у меня работа, благодаря которой в нашей семье имеется неплохой финансовый доход! И наша жизнь здесь вполне удовлетворительна. Исходя из этого, возникает вопрос, зачем мы должны покинуть не только этот благоустроенный город, но и эту великолепную страну, в которой не проявляется антисемитизм, и религии всех народностей имеют защищенность перед каждой недовольной антирелигиозной группировкой? И еще! Куда мы должны направить свои стопы, чтобы иметь жизнь не менее обустроенную, чем здесь?» За одним вопросом рождался другой, но кто может дать ответ мужу и жене, которые стали отцом и матерью всего лишь четыре дня назад.

Рабай Моше-Хаим очень внимательно отнесся к говорящему Мордехаю, а по окончании рассказа рабай взял нить беседы в свои руки. Он начал излагать свои доводы так: «Господин Мордехай! Госпожа Сара! Мы пришли к вам с этим предложением только из добрых соображений и сердечных побуждений. Возможно, моя жена Естер приведет вам более убедительные доводы! Женская интуиция выше мужской. Поэтому я прошу тебя, дорогая ребицин! Если тебя не затруднит, ответь, пожалуйста, на заданные господином Мордехаем вопросы, так как госпожа Сара пребывает в замешательстве не меньше, чем ее муж, господин Мордехай!» Рабай посмотрел в сторону Естер, и та не заставила себя долго упрашивать, потому что именно ей принадлежала инициатива немедленного выезда из страны Мордехая, Сары и их новорожденного мальчика.