Филимон Сергеев - Идущий от солнца

– Ваня, я не воробей. Я – чайка. Я очень хотела сыграть Нину Заречную, но судьба распорядилась иначе. Пойми, дорогой мой таежный философ. Тебя здесь раздавят, как жалкий сорняк, мешающий богатеть человекообразным.

– Но когда-нибудь они должны оставить меня в покое? Ведь я не трогаю их.

– Никогда! Они боятся правды, а ты ее сердцевина. Ты суть и надежный тайник ее, говорящий о зле, насилии. Может, поэтому тебе удалось найти ось земной мудрости и обитель ее космического разума. Наверное, солнце пошло навстречу и помогло. Оно любит тебя, Ваня, так же, как и я. Будь счастлив, мой друг, со мной и с великим солнцем. Ты слышишь, как горят костры нашего счастья? Ты чувствуешь, как они зовут на помощь пришельцев? Я уверена, что пришельцы помогут нам. Они откроют перед нашими душами другой образ жизни, другую цивилизацию. Этой нам хватит, Ваня. Я сердцем чувствую: разрастаются силы зла и душат Землю. Познакомившись с тобой, я поняла, что обманный преступный бизнес и процветание человеческого духа – несовместимы! Извини за высокопарность слов, но это так. Я думаю, что солнце простит мне случайное убийство этого пацана. Но оно не простит Майклу надругательства над его телом.

– Не знаю, Вера, не знаю. Фанаты науки, по-моему, не только на такие манипуляции способны. Недавно… Я это слышал по какому-то коммерческому радио, в одной африканской стране оппозиционеры убили президента. Так определенные мафиозные структуры клонировали его, и теперь он опять стоит во главе государства.

– Это байки, Ваня.

– Может быть. Но это не просто байки. По-моему, к подобному повороту событий нас уже кто-то подготавливает.

– А ты как думал? Ты заметил, что слово «бизнес» уже сильно укоренилось в Росси? А разве оно русское? И так же многие проблемы западной конъюнктуры уже оккупировали нас.

– Это, Вера, только начало.

– Конечно.

Ящик, заменявший гроб, оказался очень большим, и «Айвазовский» предложил сходить в чулан и забрать скелет убитого.

– Профессор не отдаст. – остановил его Иван. – По-видимому, скелет и органы спецназовца действительно представляют большую ценность.

– А я возьму их, и спрашивать не буду, – настаивал на своем «Айвазовский».

– Не надо, Федор Понтелеймонович, не трогай его. Этолог еле дышит. Что мы будем делать без него? Другой бы на его месте давно не выдержал таких испытаний. А он продолжает свои исследования и готов улететь хоть к чертовой матери, лишь бы почувствовать кураж новых открытий и завязать их с бизнесом.

– На Одиссее нет бизнеса! – оборвал его «Айвазовский».

– Ну и что… Пусть он будет стимулом для нашего профессора. Давай сюда ящик, – Иван положил полиэтиленовый таз вместе с простреленным сердцем в ящик из-под тротиловых шашек и, пошарив в карманах, достал три тюбика английской жвачки. – Это ему, наверное, в другой жизни пригодится, – и сунул жвачку в ящик.

– Ваня, не кощунствуй! Может, он не из детского дома, а чей-то единственный сын, – растерянно прошептала Вера и опять заплакала.

– Я не кощунствую. Только нельзя любую, пусть даже самую стойкую неодолимую силу ставить выше человеческого разума. Это хорошо знали наши великие предки: и Ермак, и Семен Дежнёв, и Хабаров. Этот пацан нашел себе смерть, почуяв силу денег, вознес ее выше разума. Вот тебе еще на прощание, – Иван вытащил из верхнего кармана два отечественных презерватива и сунул их в импровизированный гроб. – Не хнычь, Вера. Ты не представляешь, радость моя, сколько на Земле уничтожено талантливых, творящих добро людей. И уничтожены они, в основном, грубой силой алчности и мозгами завоевателей ради личных интересов, а если не личных, то интересов подкупивших их людей. Не жалей безрассудных и корыстных царьков своей сугубо животной выгоды. Федор Понтелеймонович, а гвозди мы не забыли? – неожиданно строго спросил Иван, все время поглядывая на небо.

– Забыли. Я сейчас в конюшню сбегаю. По-моему, ее еще не затопило.

– Заодно выпусти лошадей. Может, они к Марье Лиственнице уйдут. и топор возьми.

– Добре. сейчас!

Иван отложил в сторону карабин и, взяв лопату, стал копать яму под высокой черемухой. Вера плакала, но весеннее утро уже с удивительной красотой и нежностью наполняло лес малиновым звоном и запахом черемухи, заставляя успокоиться и подумать о насущном дне.

– Верушка, хватит лить слезы, – на этот раз не выдержал и громко сказал Иван. – Побереги их для радости. Этот парень такой же отморозок, как твой Юра. Дикий конь людям не нужен, им нужен объезженный конь, охваченный радостью жизни, взаимопрощением, ее удивительной неповторимостью, которую придумал Создатель. А что твои отморозки придумали? У них еще сопли текут, а они уже бонусами промышляют. Кстати, это слово тоже не из России.