Ян Росс - Челленджер

Одно из наиболее любопытных открытий, сделанное в процессе экспериментирования с БДСМ играми, было то, что настоящее наслаждение получает тот, кто подчиняется. Контролирующий остаётся трезвым и осознанным на протяжении всего акта, и его задача вывести партнёра за привычные пределы. На первый взгляд, доминирующий как бы творит, что ему заблагорассудится, на самом же деле, хорошая сессия разыгрывается вокруг подспудной фантазии подчинённого, которую чувствует и угадывает ведущий.

По существу, имеются два типа сценариев: где контролирующий, тонко чувствуя партнёра, воплощает его сокровенные фантазии, или когда дразнит, заставляя делать обратное, с отдушинами, того, чего хотелось бы ведомому, тем самым всё больше распаляя его за счёт наращивания предвкушения. Для этого требуется открытость и раскрепощенность, а главное, чуткость и внимательность.

В физическом плане не обязательно должно происходить нечто неординарное, вся фишка в тайминге и фантазии. Главное – правильный ритм прикосновений, и ещё важнее – пауз, оставляющих место воображению. Как раскачивая маятник, в нужный момент прилагая точно выверенное воздействие, постепенно достигается высшая точка и в ней, при обоюдном доверии и взаимопонимании, можно удерживать партнёра сколь угодно долго, и, в конце концов, он забывается и растворяется без остатка. Мир замирает и останавливается. Наступает состояние невесомости. Это и есть истинный пик наслаждения, далеко выходящий за рамки физических ощущений и ментальных переживаний. Тут начинается самое интересное, ибо в этот момент доминирующий управляет уже не телом или разумом, а держит в ладонях душу, суть, трепещущее сердце партнёра и может вести его куда угодно.

Teasing [69], не в пример лучше монотонного елозинья туда-обратно, позволяет нагнетать сексуальный накал и держать ведомого в высокой фазе возбуждения. Во многом он основывается на взаимной химии и знании граней и границ. Его воздействие приходится на фантазию. Фантазия ярче, красочней и действует мощнее, чем что-либо иное, и когда на пике она сливается с реальностью, происходит короткое замыкание.

Существует множество техник достижения этой цели, как сенсорные депривации [70], простейшая и наиболее эффективная из которых – депривация зрения. В отсутствии визуальных впечатлений чувства значительно обостряются, воображение высвобождается и каждая интеракция [71]ощущается интенсивней, непредсказуемей и потому более обжигающей.

Вокруг этого наверчено ещё куча всего, но суть остаётся той же: подчинённый должен находиться в постоянном предвкушении, томясь и изнывая, и, одурманенный нарастающим желанием, постепенно войти в состояние транса, наваждения и забытья… В возможности дарить это переживание и заключается роль, кайф и счастье доминирующего. А помимо прочего, обе стороны переходят множество внутренних барьеров, что само по себе интересно и доставляет утончённое наслаждение. Это здорово и в то же время очень непросто, и требует много любви, заботы, терпения и понимания.

Покончив с отверстиями, вставил дюбели, водрузил обратно крест и стал вгонять шурупы креплений. Когда я уже почти управился, Шисато принесла панкейки с ягодами и сиропом.

– Ой, класс! Здорово! – Она хотела хлопнуть в ладоши, но передумала, уловив мою ухмылку. – Спасибо!

– Теперь сможешь… – из деликатности я решил не завершать фразу. – Короче, твоей невесте понравится.

– А… давай… – Шисато смутилась. – Давай попробуем?

– Что попробуем? – подозрительно уточнил я.

– Да ну тебя! Я только посмотреть. Пристегни меня на секунду.

Она стала у креста, нагнулась, зашнуровала поножи и, закинув руки, нетерпеливо мотнула головой. Помедлив, я закрепил наручники на запястьях. Вертясь и изгибаясь, чтобы получше себя рассмотреть, Шисато лучилась улыбкой озорной старшеклассницы. Ещё раз окинув взглядом и оставшись доволен проделанной работой, я принялся складывать инструменты.

– Что за… – внезапно раздаётся за спиной гневный окрик. – Совсем охуел?!

Я оборачиваюсь, сжимая в руке беспроводную дрель-шуруповёрт.

– Зои… – начал было я.

– О, Зои! – радостно визжит Шисато. – Где ты пропадала? Весь вечер не могу дозвониться!

Медля, словно пантера перед прыжком, Амазонка стоит на пороге, воинственно сверкая глазами, и на губах её бродит коварная улыбочка.

– Зои! Да что ты?! – верещит Шисато. – Ты вовсе не так поняла, он же к тебе пришёл, я только…