Катарина Причард: Рассказы

Ловкача возмущало, что Билл собирался нарушить свои обязательства и отправиться восвояси, прежде чем. Мак решил уйти с кряжа. Но Билл считал: раз грузовик его, то он может делать что хочет, хотя они и договорились, что возглавлять партию будет Мак, а остальные должны подчиняться его решениям.

Когда начало смеркаться. Мак набросал на куске оберточной бумаги расписку, и Билл подписал ее, отказываясь от своей доли и всех прав на заявку. Он собирался уехать на другой день.

Мак был рассержен, но, болтая у костра, ничем не выказывал Биллу своей обиды. Ловкача, однако, сильно тревожила опасность остаться без воды, когда Билл заберет свой грузовик. Ближайший колодец находился в двенадцати милях на юго-восток, и хотя сейчас у них был запас воды, которого могло хватить на неделю. Ловкачу не улыбалась перспектива каждые два-три дня мерить ногами это расстояние, да еще на обратном пути тащить наполненные водой бидоны из-под керосина.

— Ну что ж, Билл, — сказал Ловкач, поглядывая на Макартни, — если ты можешь дать бесплатный совет, как выколачивать старые долги, то я готов послушать. Я разбогател бы, если бы мне удалось собрать хоть часть того, что мне должны.

Худой, как гвоздь, но крепкий и выносливый Ловкач сидел, ковыряя веточкой мульги пепел в трубке. Он уже много лет дружил с Макартни и всегда говорил, что если у кого есть нюх на золото, то это у Мака. Ему самому тоже удалось напасть на два или три богатых месторождения и заработать большие деньги, которые он все опять вогнал в землю, купив акции золотых приисков. Когда они отправились в путь, у него не было за душой ни гроша.

Билл со своим грузовиком попал к ним в партнеры более или менее случайно, хотя оба они довольно давно знали его. За последние тридцать лет они не раз встречались с ним на приисках в разных уголках страны.

— Тебе тоже пригодились бы сейчас те денежки, что ты так щедро раздавал в хорошие времена, а, Мак? — спросил Ловкач.

— Еще бы! — буркнул Мак.

Билл Лангэм расхохотался, вытягивая свои длинные ноги.

— Мой способ не подойдет тебе. Ловкач, — сказал он. — Для этого нужно быть в форме, да и помоложе лет на двадцать. В общем, дело было так. Я начал свою самостоятельную жизнь помощником у кузнеца. Когда мне было четырнадцать, я работал у него молотобойцем за десять шиллингов в неделю. Потом мне удалось наняться в топографическую партию за девять шиллингов в день, и я бросил его. Мы шли в сторону Кулгарди. Когда со мной рассчитались, я получил пятьдесят фунтов. В те времена Джо Харрис, по прозвищу Хват, работал агентом синдиката, скупавшего рудники и прииски. Ты помнишь его, Ловкач?

— Еще бы! — У Ловкача были довольно мрачные воспоминания о мистере Джо Харрисе.

— Так вот, я понравился Джо, — продолжал Билл. — Во всяком случае, так мне тогда казалось. Я был большой рослый парень, но глуп как топор. Я, конечно, скрывал свой возраст, и мне чертовски льстило, что такой важный человек интересуется мною. Нет, пить я не пил, и он даже хвалил меня за это, но мы решили перекинуться в картишки. Сперва так только, для смеха, а потом и на деньги, чтобы интересней было. Джо все похваливал меня — вот какой, мол, молодец. Под утро я вдруг обнаружил, что проиграл все деньги. Я вскочил и заорал, как мальчишка, напрямик: «Ты жульничаешь!»

В ответ на это Джо так двинул мне промеж глаз, что я свалился как сноп.

Прошло восемнадцать лет. Я оказался в Кулгарди — без работы, без гроша в кармане, но в прекрасной форме. Перед этим я тренировался для участия в чемпионате восточных районов для боксеров тяжелого веса. Иду я по Хэннан-стрит и вдруг сталкиваюсь лицом к лицу с Джо Харрисом. Я так и замер на месте.

— Да никак это мистер Джо Харрис? — говорю я.

— Безусловно, — отвечает он, — и я сразу узнал нашего малыша.

— Пойдем выпьем, — говорю я, — в знак того, что я не таю зла. Помнишь, как ты меня звезданул тогда?

Мы пили, болтали, смеялись, и Джо хвастался, как у него все удачно получается и какие деньги он нажил. Дал мне свою визитную карточку — «Мистер Джозеф Харрис. Таттерсол-клуб. Циана — Розовый сад. Южный Перт». Но он уже начал жиреть, и брюхо у него вздулось, как у отравленного щенка. А я был в расцвете сил.

— Так вот, — говорю я ему, — я хотел бы получить мои пятьдесят фунтов.

— Что такое? — говорит он.

— Я хочу получить мои пятьдесят фунтов, — повторяю я. — Сказать по правде. Хват, я шел сюда с намерением получить этот долг натурой. Уж и погуляли бы мои кулаки по твоей шкуре, но раз ты стал такой богатый, то, может быть, предпочтешь расплатиться деньгами?