Таня Си - Оттудова. Исполнение желаний

Буквально, через три дня муж получил всю сумму и часть от нее передал моей спасительнице через своего знакомого, который частенько отдыхает в России. Слава Богу, что с детьми добрая и ответственная женщина, что у них есть крыша над головой, они вкусно накормлены и им никто не трепет нервы и не внушает, что мама их забыла и никогда не заберет к себе.

Мое лицо так опухло от слез, что я была категорически против любых выходов «на люди». А тут сосед надумал свадьбу справлять с женщиной из Балтии, которую мы, в принципе, и сосватали ему. Вот некстати – настроения нет на себя в зеркало глядеть, не то что еще на кого-то смотреть.

Я устала слушать упрашивания мужа и невесты, и пообещала пойти. Свадьба проходила в арендованном деревянном доме с огромным залом. Я поставила подарок на специально предназначенный для этого стол, который обслуживала женщина, распаковывая подарки и записывая их в особый листок.

После небольшой вступительной речи и пения молитвы, сидя за столами, гости стали хлебать магазинный суп с фрикадельками. Безвкусно, но кушать пришлось. А потом начались танцы под живую музыку. В действительности, танцевала только одна пара, а другие предпочитали сидеть на стульях. Оживление началось часа через два, когда выставили спиртное и кофе с пирожными и тортами. Народ потянулся к столам, стал пить самогон и дешевый виски. Жених под большим секретом признался мне, что Одвард так и не отдал долг в четыре тысячи, а сам он боится напомнить.

Теперь мне было понятно, почему Одвард психовал, когда я несколько раз пыталась спросить об этом, чувствуя какой-то обман. Я пообещала, что сама верну эти деньги при первой же возможности. Мне было стыдно за своего мужа и хотелось побыстрее уйти. Одвард быстро дошел до кондиции и мне удалось его увести домой закусывать. Вот и закончилась новогодняя ночь, как обычно, к первому часу первых суток нового года. А Новый год, как встретишь – так и проведешь…, не приведи, Господи.

В России закончились зимние каникулы, а у меня – передышка. Каждый день мне стали звонить с фирмы, и деликатно справляться о деньгах за дачи. Только от количества звонков денег не прибавлялось – жаль, что не срабатывал закон диалектики «от количества – в качество». С каждым днем я чувствовала растущее беспокойство, а что, если эти дачи «застрянут» и, вообще, не продадутся? Наконец, через месяц компаньон мужа перевел деньги на счет, которым я пользовалась сама, и я смогла выслать требуемую сумму на валютный счет фирмы, радуясь освобождению от долговой зависимости.

А на утро я «со вкусом» прочувствовала свое интересное положение… Ну, и как сказать об этом мужу? Он сразу заподозрит, что ребенок не его. Пусть думает, что хочет – каждый думает в меру своей распущенности – но я-то знаю, что у меня не было интрижек на стороне.

Одвард никак не отреагировал на радостную новость, но по лицу было видно, что неприятные сомнения остались за кадром.

По поведению мужа я стала догадываться, что у нас опять финансовые трудности. Я никак не могла взять втолк, почему он не может проработать на одном месте хотя бы год и куда так быстро исчезают деньги, если, по его заверениям, он работал круглосуточно и заработал за три месяца семьдесят пять тысяч. Главное – не сколько ты имеешь, а чтобы хватало. А нам постоянно не хватало. Я за три месяца с детьми потратила десять тысяч, а он один «съел» все остальное? Что-то не стыкуется одно с другим.

Муж всегда стихийно реагировал на любые мои логические аргументы-выводы и подозрение в обмане. Он снова кричал, что я несправедливая, что он много работает, а я только трачу деньги, что он платит по всем счетам за дом, электричество, телефоны, интернет, машину.

Конечно, я чувствовала себя первой сволочью, только кто его заставлял брать в жены женщину с двумя детьми? Женщина – это вообще, не совсем дешевое удовольствие… или неудовольствие, а с детьми – это вырастает в геометрической прогрессии. И о чем он думал, заверяя меня в своей финансовой стабильности и любви? Зачем было нужно меня останавливать, когда еще до брака я несколько раз порывалась уйти? Поимел бы, как наложницу, три месяца и отправил бы домой. Жениться-то зачем, если средств на себя одного не хватает? Одвард хлопнул дверью и ушел в спальню валяться в обнимку с ноутбуком.

Время неумолимо бежало дальше, а чужая тетя продолжала заботиться о моих девочках. Умом я понимала, что они в надежных руках – их записали в художку, с ними занимаются уроками, они живут в спокойной обстановке, но как же невыносимо жить в такой долгой разлуке и осознавать свою ничтожность перед грозным и неумолимым норвежским законом по отношению к несовершеннолетним детям. Если мне – их маме, разрешили выйти замуж за нищего человека, то почему моим детям нельзя жить со мной на том же основании, на котором это разрешено мне? Где гуманность демократии и защита прав ребенка? Я тонула в догадках и сомнениях не в силах найти логическое оправдание. Нервозность и депрессия стали моим обычным состоянием, каждый день я плакала до изнеможения и забывалась лишь глубокой ночью.