Остин Райт - Тони и Сьюзен

— Так и бывает, когда умирают, — сказала Ингрид. — Глаза открыты, но не видят.

Все идет прахом. Еда портится, молоко сворачивается, мясо гниет. В тусклом свете комнаты — ощущение несчастного случая и слома. Смерть Лу Бейтса была неправильная смерть. Тони подумал: не потому ли она произошла, что он не сумел остановить Рэя и Лу с помощью пистолета. Но остановить их можно было, только застрелив, и тогда убийцей оказался бы не Бобби, а он, что было бы намного хуже. Следовательно, он не виноват. Причина его бестолкового гнева вдруг обнажилась: не намеревался ли Бобби сделать его палачом Рэя и Лу? Вопрос был непереносим. Что бы ни пошло не так, твердил он, он всего лишь свидетель, а не действующее лицо.

Сьюзен опять зевнула. Тони вспомнил, как шел через лес и по дорогам целую ночь без сна, пока не нашел фермера, вставшего с зарей.

— Хочешь пойти в спальню, лечь? — спросила Ингрид.

— Я не смогу заснуть, когда он там, — сказала Сьюзен.

— Я тоже, — сказала Ингрид. — Бобби скоро вернется.

— Правда? Я думала, он будет ловить этого парня.

— Пусть только попробует — убью.

Но Бобби Андес уже вернулся. Они услышали на дороге машину, ее фары снова мелькнули в окне, хлопок дверцы. Они увидели, как Бобби Андес шагает к домику, и тут же — в комнату, преображенный.

— Быстро ты, — сказала Ингрид. — Они едут?

— Мне надо в город, — сказал он.

— Нет, Бобби, хватит.

Отметь перемену в нем: дубленое лицо, водянистая обессиливающая недужность ушла — осталась только та, что устойчивее и долговечнее.

— Викхэм позвонит. С Амблером мне надо встретиться самому.

Никакой паники, но время не ждет. Все под контролем, но придется постараться, чтобы не сбиться с курса. Ничего страшного не случится, если мы не потеряем голову.

— Пока я не ушел, — сказал он. Он оглядел их троих, словно дожидаясь от них внимания, хотя их вниманием уже завладел. — Вам нужно знать, что произошло этой ночью.

— Что произошло?

— Что произошло здесь. Что вы видели.

— Я видела, что произошло, — сказала Ингрид.

— Правда? — Он посмотрел на нее.

— А-а, — сказала она.

Молчание, беспокойное.

— Ты хочешь, чтобы мы врали? — спросила Ингрид Хейл. — Пожалуйста, Бобби, не заставляй нас врать.

— Не хочешь врать? Хочешь рассказать всю правду, ничего, кроме правды, и да поможет тебе Господь, обо всем, что сегодня видела? Хочешь?

Вид у нее был несчастный. У Тони заходилось сердце. Она сказала:

— Ой, Бобби, милый.

У Бобби милого были отвислые кровяные веки, рот разевался, как у рыбы, хватая воздух. Он всегда так разевался, но Тони раньше этого не замечал.

— Мне насрать, — сказал он. — Я думал, что вы хотите иметь, что рассказать. Не желаете — так и черт с ним.

Она осела на стул.

— Ладно. Так что нам говорить? Скажешь нам?

— Это Рэй Маркус застрелил Лу Бейтса. Выстрелил в него дважды. Раз в грудь, раз в голову.

— Боже мой, — сказала Ингрид.

— Застрелил, потому что Лу согласился дать показания в суде.

Тишина, они обдумывают. Ингрид бросила на Тони отчаянный взгляд — на помощь, на помощь, — но он уклонился от ее взгляда.

— Это нескладица, — сказала Ингрид.

— Это ровно такая складица, какая вам нужна, черт возьми.

Тони пытался представить, как Рэй Маркус стреляет в Лу Бейтса.

— Вам хочется знать, как это было? — спросил Бобби. — Хочется ведь, да? Ведь Рэй у вас не может вдруг нарисоваться с пистолетом, когда он тут арестантом сидит, так? Вам хочется знать?

— Ну так скажи нам, — сказала Ингрид.

— Скажу. Он не был арестантом. То есть он тут был, но ушел. Он ушел после того, как мы поговорили, и я высадил его по дороге, когда поехал за Бейтсом. Только он не пошел к себе. Или пошел к себе и взял пистолет или взял где-то пистолет и поймал машину обратно — и тогда это сделал. Из засады. Залег у дома, застрелил его, когда я заводил его внутрь, застал меня врасплох, пиф-паф.

— Все-то ты придумал, — сказала Ингрид.

— Сойдет.

— Это же ни в какие ворота.

— Ничего подобного.

— Этим ты не отделаешься.

— От чего тут отделываться? С Амблером я решу, с Джорджем решу. Все, что нам нужно, — это чтобы вы, ребята, согласились и не говорили больше, чем надо.

— Лжесвидетельство?

— Господи! Считай, что это возможное развитие ситуации. Так и было бы, продлись все подольше.

— Ладно тебе, Бобби.

— Что значит — ладно тебе? Я предлагаю тебе дни без скандалов до конца моей жизни, сколько уж там ее осталось. Если думаешь, что это лжесвидетельство, сдавай меня, мне насрать.