Владимир Богомолов - Том 2. Сердца моего боль

Вручал награды Георгадзе Михаил Порфирьевич, секретарь Президиума Верховного Совета СССР, ассистировала ему еще молодая (до 40 лет), миловидная женщина в элегантном строгом костюме: она передавала Георгадзе М.П. открытую коробочку с орденом, которую тот вручал очередному награжденному: пожимая руку, он каждому произносил: «Поздравляю! Желаю дальнейших успехов в работе».

Все шло быстро и без сбоев, как вдруг один из награжденных нарушил отрежиссированный ритуал: братка-белорус П., взойдя на подиум, еще до получения награды начал что-то радостно и оживленно говорить Георгадзе и первым протянул ему руку. После минутного замешательства Георгадзе вложил в висевшую все это время в воздухе руку П. награду и с каменным лицом произнес все то же «поздравляю» и «желаю успехов в работе» и больше ни одного живого человеческого слова из себя не выдавил, а ведь, судя по всему, он знал его лично; ну хотя бы здоровья пожелал — П. по возрасту было под 70 лет.

Наконец дошла очередь до списка награжденных орденом «Знак Почета», и дама назвала мою фамилию.

Я медленно, хромая, припадая на одну ногу, из последнего ряда почти ползу по ковровой дорожке прохода — это метров 50—60. Со страданием на лице, якобы от испытываемой при ходьбе нестерпимой боли, поднимаюсь на несколько ступенек. Лицо ассистентки Георгадзе, моей мучительницы, вытащившей меня сюда, на «торжественную церемонию», — она, кажется, считала каждый шаг моего демонстративно медленного передвижения и все поняла, — покрылось красными пятнами. Испепеляющим взглядом, в котором были и гнев, и презрение, она окинула меня с ног до головы и, не сдержав раздражения, прошипела в спину: «Для такого случая могли бы и приличнее выглядеть, хотя бы надеть пиджак и галстук».

Получив свою порцию дежурных слов к коробочке с «железкой», с непроницаемым лицом я так же медленно проковылял по дорожке к выходу…

Два десятилетия двух действительностей, двух моралей и лицемерия. За эти десятилетия стали нормой приятельство, протекционизм, откровенный блат, кумовство, взаимные услуги, подарки и взятки. При этом интересы государства, как правило, оказывались на втором месте, на всех уровнях одерживали верх и торжествовали личные, карьерные, а то и чисто денежные корыстные интересы, торжествовали неофициальные контакты и связи, как следствие процветал массовый систематический обман государства и граждан. В этой обстановке происходили растление и деградация людей, причем преуспевали и выдвигались зачастую беспринципные, некомпетентные и бесчестные люди.

Эти растление и деградация не могли не отразиться и на литературе, где воцарилась оценка литературных произведений по должностям авторов, что привело к деформации критериев и созданию дутых величин, когда, в частности в литературе, второсортные беллетристы и поэты были возведены в ранг видных и даже выдающихся (Г. Марков, С. Сартаков, А. Ананьев, И. Стаднюк, А. Иванов, Е. Исаев и др.).

Десятилетиями поддерживались и возвеличивались книги и кинофильмы, в которых благостное изображение действительности ничуть не соответствовало реальной жизни, а созданные в этих произведениях положительные образы были надуманными и недостоверными. Трудности и противоречия в этих книгах и кинофильмах всячески приуменьшались, успехи и достижения выпячивались, а жизнь советских людей приукрашивалась, читатель и зритель видел несоответствие изображаемого реальной действительности, в результате официально поддерживаемые и усиленно тиражируемые произведеВ этом незаконченном наброске В.О. Богомолов высказывает свое, сугубо личное, мнение, свою оценку событий в мире культуры, в мире литературы 80-х годов прошлого века. — Прим. Р.Г. ния воспринимались как лживые рекламные агитки и действенной отдачи в нашей идеологии принести не могли.

В условиях деформации и размыва критериев в творческие союзы были широко открыты двери для людей бездарных, лишенных не только таланта, интеллигентности и внутренней культуры, но и самых элементарных нравственных устоев. В частности, в Союз писателей были приняты тысячи неспособных к созданию оригинальных художественных произведений, лишенных твердой морали людей, которые при отсутствии таланта для утверждения в литературе стали объединяться в группы, связанные не творческими или общественными, а личными корыстными интересами. Групповая борьба в Союзе писателей в значительной мере объясняется стремлением многих сотен и сотен бездарных авторов при поддержке других членов той же группы опубликовать свои серые, неполноценные произведения. Отсюда — возникновение патернализма: большинство писательских секретарей и главных редакторов имеют своих вассалов, которые охотно выполняют их различные поручения — восславление хозяина, охаивание его противников и оппонентов, голосование за или против и т.п., — со своей стороны хозяева поддерживают этих вассалов, помогают им с изданием книг и публикациями, созданием литературного имени, защищают от критики.