– Угрозы чего?
Михайлов развел руками.
– Тут уж каждый свой подвал подключает. Но результат один и тот же. Вокруг сплошной Диснейленд, а человек чувствует себя как в тридцать седьмом году в парке Горького. Одно неосторожное слово, и прощай моргидж [31]. Внешний мир начинает казаться враждебным и опасным, возникает чувство отверженности и одиночества – и чем больше запретных слов и обходных контуров в речевой зоне, тем глубже отчуждение и недоверие к окружающим. Конечный результат – депрессия, раздвоенность, шизофрения, биполярный психоз. Выплески неконтролируемой агрессии, в том числе стрельба по незнакомым людям.
– Ага, – задумчиво сказал Капустин. – Значит, массовые убийства вызваны разгулом политкорректности?
– Ну не совсем. Так нельзя вопрос ставить. Не только. Говоря метафорически, все это по большому счету обратная сторона американской улыбки. Побочный эффект.
– Объясни.
– Американская улыбка возникает при команде мышцам лица от префронтальной коры, то есть она по генезису рациональная. Но изображает эмоцию – и создает обратную связь по эмоции, которой на самом деле нет. Это и ведет к появлению раздвоенности. А уж вместе с политкорректностью возникает серьезная нагрузка на психику. Только представьте – у человека постоянно под ложечкой сосет, антидепрессанты много лет не помогают, а она лучится счастьем. Проецирует, так сказать, образ успеха. Каково такие рожи строить по двадцать часов в сутки? Вот многие и не выдерживают.
– А наша русская улыбка?
– Исключительно от лимбической системы, товарищ генерал. Там, где эмоции. Даже мышцы разные работают.
– В пропаганде можем использовать?
– Да вряд ли. Кто у нас сейчас улыбается-то.
– Это верно, – вздохнул Капустин. – Американцы эти вопросы поднимают, насчет мозга и политкорректности? Исследуют?
– Так точно. ЦРУ занимается, бюджет около сорока миллионов. Пытаются понять, откуда эта напасть на них свалилась. Работатают на трех томографах, на базе Стэнфорда, где у них зомби-лаборатория. Думаете, откуда мы такие детали знаем? Но тема секретная, в открытой печати сведений нет.
– Сильно от них отстаем?
– Совсем немного, товарищ генерал. Лет на пять-десять. Но уверенно нагоняем. Вот мат уже запретили…
– Я не про это. Я про исследования.
– А. Тут отстаем, конечно. Томографы нужны хорошие. Хотя некоторые говорят, что надо сразу на диффузионную оптику выходить. Системы «ди-оу-ти», как у вас в самолете. Магнитный резонанс – вчерашний день.
– Понятно… А как эта политкорректность в такую силу вошла? Кто за этим стоит? Масоны? Центральное плановое агентство?
– Про центральное плановое агентство мы вообще ничего не знаем. Только знаем, что оно есть. Мутная тема, товарищ генерал.
– Ладно, тогда потом как-нибудь. А то у меня вылет. Что у нас еще? Ты в прошлый раз говорил, что-то новое по кобальту?
Михайлов кивнул.
– Две идеи в ротации. Во-первых, «Спрут-семь»…
– «Статус-семь».
– Да, извините, оговорился. Там уязвимое место – лодка-носитель. Ее в гавани, скорей всего, потопят, торпеду даже не успеем загрузить. В общем, есть идея вообще убрать лодку и сделать систему автономной. Такие, знаете, подводные дроны. Морской аналог шахтного базирования. Понятно, в наших водах, на Севере. Развертывание простое – опускаем на дно готовый контейнер. Всплывать ему вообще не надо, но поднять в случае чего тоже проблем нет. Все автономное, на микрореакторах. Маршруты дронов прописаны заранее, как у крылатых ракет, на оба побережья… Где мелко, идут над самым дном, огибая рельеф. Перед детонацией боеголовка делает кавитационный разгон и выпрыгивает из воды – никто не остановит. В общем, подводный «Тополь». Это по-любому лучше, чем на орбиту вешать. Там все видно, а здесь так спрячем, что никто не найдет. И пусть они свою противоракетную оборону хоть три раза разворачивают…
– Не моя область, – махнул Капустин рукой. – Какая вторая идея?
– Вторая еще интересней. Можно полностью решить вопрос с аравийской нефтянкой.
– Да? Это как же?
– У них там глубина залегания со ста метров – совсем близко. Или бурим дырку и закладываем изделие, или просто делаем направленный взрыв – и нефтеносный пласт становится радиоактивным. Видимо, надо будет в нескольких точках отработать. Чтобы на весь пласт. Но в целом осуществимо.
– А раньше такую возможность не рассматривали?
– Раньше предлагали саму пустыню бомбить, товарищ генерал. Чтобы нефть можно было качать только в скафандрах. А сейчас все наоборот – снаружи заражения не будет, а нефть уже не качнешь, потому что выхлоп от нее…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу