Унён Чон - Прощай, цирк

В любом случае сегодня наверняка придется всю ночь бегать по ступенькам туда-обратно. На календаре особое число — последний день года, поэтому клиентов может быть в два-три раза больше, чем всегда. В прошедшее Рождество тоже заезжали так часто, что гостям приходилось стоять за дверью и ждать, пока я не закончу уборку в ванной. Вот и сегодня, несмотря на то, что плата за номер выросла вдвое по сравнению с обычными днями, клиенты стали прибывать еще до того, как село солнце.

Мотель «Сянгырира» стоял около гавани среди прочих гостиниц, возвышавшихся над ним, как небоскребы. Вход в здание прикрывали плотные шторы, лампочки украшали почти половину площади стен, а заостренные башенки и вовсе придавали мотелю сходство с дворцом… Рядом тянулись вереницы домов с яркими вывесками: мотель, отель, лавтель [51] Производное от английского «Love hotel». . То ли от того, что мотель «Сянгырира» принадлежал к числу немногих гостиниц, расположение номеров в которых позволяло обозревать море, то ли по каким-то иным причинам — но даже в будни здесь не было отбоя от клиентов.

Мне надо было быстро сменить простыни и закончить с уборкой ванны. Вчера я уже получила от директора выговор за то, что не сумела управиться вовремя. И сегодня он успел несколько раз напомнить мне, чтобы я не затягивала с уборкой, так как завтра ожидается большой праздник. С его дотошностью и педантичностью он терпеть не могу, если какая-нибудь вещь лежала не на своем месте. Выходил из себя он моментально, с такой скоростью нагревается мельхиоровая кастрюля, а остыв, вел себя как ни в чем не бывало и всем видом демонстрировал оскорбленную невинность: мол, когда это я злился? Но на деле его нагоняи результата не приносили: я в любом случае не могла бы выполнить и половины работы, которую он мне поручил.

К счастью, в 501-м номере не наблюдалось особого беспорядка. Я приподняла матрац и вытащила простынь. Отложив ее в сторону, я постелила поверх матраца новую. Всякий раз, когда я доставала чистую белую простынь, у меня улучшалось настроение.

Ткань расправлялась в воздухе с мягким хлопком, и мне слышался голос матери. Она говорила, что белье надо сушить на солнце. Я представляла себе, как она наливает воду, настоянную на золе от сгоревшей соломы или дерева, кипятит в ней грязный пододеяльник и, отряхнув его, развешивает во дворе белоснежное белье, сияющее так, что рябит в глазах. Белая легкая плотная бязь весело развевается под порывами ветра. А в просветах между простынями проглядывает двор родного дома.

Когда я снова приподняла матрац, чтобы разгладить ткань, запястье пронзило резкой болью. Я выполняла эту работу по десять раз на дню, но так и не научилась делать это с ловкостью профессионалов. Я считала, что, чтобы правильно натянуть простынь, достаточно приподнять матрац, плотно обернуть его с одной стороны и, аккуратно согнув полотно на манер уголка одеяла, снова опустить. Затем, по моему мнению, следовало обойти кровать, опять приподнять матрац, изо всех сил потянуть за край простыни и, сунув ее под матрац, вернуть его на место. Однако на практике дело оказалось не таким простым, как я думала. Белье для двуспальной кровати весило немало, и мне не хватало силы, чтобы как следует натянуть простынь и избавиться от складок. Видимо, мои запястья совсем ослабели, потому что, сколько я ни билась, ткань все равно провисала, волнами ложась на матрац.

Кое-как закончив с постелью, я вычистила комнату и ванную. До холодильника с напитками и чайного набора, стоявшего рядом с водоочистителем, руки у меня уже не дошли. Удостоверившись, что тапочки стоят ровно, и напоследок окинув взглядом весь номер, я вышла за дверь.

Я сразу поняла, что 301-й номер потребует больше времени, чем 503-й. Когда я открыла дверь, в нос ударил кислый запах. На полу валялись пустая бутылка из-под ликера и банки из-под пива. Видимо, здесь кто-то бурно занимался любовью, потому что не только одеяло, но и простынь были сброшены с постели и неаккуратным комком лежали возле кровати. Повсюду были раскиданы использованные презервативы, в ванной везде была разлита вода, а на унитазе остались следы от рвоты.

Меня затошнило, но делать было нечего — в этом и состояла моя работа. Присев на корточки, я начисто вымыла унитаз, и половой тряпкой вытерла воду на полу. Когда я попыталась подняться, опираясь рукой на бортик ванной, нижнюю часть живота снова скрутило. Обхватив живот, я медленно опустилась на пол.