Мэри Симсес - Непреодолимое черничное искушение

Я?!

О, Боже, точно. Думай, думай. Скажи же что-нибудь. Я махнула рукой в направлении двери:

– Ну, чисто теоретически предположила. Ведь тут пятьдесят на пятьдесят. Это было просто… предположение, – я чувствовала на себе взгляд Паулы, пока шла к двери – как будто у меня на спине была нарисована мишень. Выйдя на улицу, я прошла несколько шагов, уговаривая себя успокоиться. Моего имени не было в этой заметке, иначе Паула обязательно сказала бы что-нибудь язвительное.

Я обогнула здание гостиницы и вышла к парковке, где солнечные блики играли на черной поверхности моего «БМВ», отражаясь от гостиничной крыши. Забив в навигатор «Дорсет-Лейн, 55» – там жил Каммингс, – я включила музыку. Голос Дайаны Кролл наполнил машину чуть ускоренной версией песни Ирвинга Берлина «Давайте слушать музыку и танцевать». Я как будто услышала голос бабушки: «Эллен, с музыкальной точки зрения ты родилась не в свое время». Эта мысль невольно вызвала у меня улыбку.

Механический женский голос вел меня к Дорсет-Лейн, а я ехала и представляла себе Чета. Какой он? Например, полноватый, со снежно-белыми волосами, морщинистым лицом и добрыми глазами. Он угостит меня чаем и расскажет все об их любви с моей бабушкой и о том, как все закончилось. И он до сих пор ее любит. И жалеет. Но не злится.

У него будет печенье – наверно, имбирное. А может быть – то, у которого внутри абрикосовое желе. Бабушка всегда его любила. Он проведет меня по дому и покажет старый альбом с фотографиями юной бабушки.

Я доехала до Дорсет-Лейн – улицы, на которой стояли старые, хорошо сохранившиеся дома, и остановилась перед домом номер 55. Дом Каммингса был облицован белым кирпичом, это было двухэтажное здание в колониальном стиле с зелеными ставнями и каменной трубой. Выложенная булыжником дорожка вела к широкому подъезду, а вместо забора была живая изгородь из самшита высотой добрых четыре фута.

Дом выглядел так, словно его только что покрасили. Судя по всему, человеку, который в нем жил, кто-то помогал – иначе старику трудно было бы содержать дом в таком порядке. Я заметила зеленую «Ауди» на подъездной дорожке, когда забирала из своей машины конверт с письмом бабушки.

Ну вот, бабушка, я на месте. Надеюсь, ты это видишь, думала я, поднимаясь по ступенькам крыльца. Я была одновременно взволнована и возбуждена предстоящей встречей с мужчиной, который был когда-то так важен моей бабушке. Набрав в грудь побольше воздуха, я постучала в первую дверь из полупрозрачного экранного стекла, и стук получился довольно громким. Я стала смотреть на деревянную дверь за экраном, ожидая, что Чет Каммингс ее вот-вот откроет.

Я ожидала услышать за дверью шаги, скрип ступенек, треск половиц – но ничего этого не было слышно. Только собака лаяла где-то вдалеке. Может быть, Чет живет один и просто плохо слышит. Может быть, он носит слуховой аппарат – бабушка вот носила. Он так жутко трещит, когда батарейка садится.

Открыв стеклянную дверь, я постучала прямо в деревянную. По улице проехал белый «Вольво», он свернул в соседний двор, и из машины вышла женщина лет сорока. Она несла в руках два бумажных пакета с продуктами и внимательно смотрела на меня, ее кудрявые белокурые волосы смешно подпрыгивали при каждом шаге.

Я снова постучала, на этот раз сильнее. Он должен быть дома, ему восемьдесят! И машина его тут. И почему он не вставил этот дурацкий слуховой аппарат? Я зашла за угол дома и постучала в окно, через которое была видна столовая с широким столом и стульями. На двух стульях стопками были сложены газеты и какие-то бумаги, словно кто-то в течение месяцев копил тут почту. На столе, прямо в центре, развалившись, возлежал пушистый дымчатый кот. Итак, он любит котов, подумала я. А я всегда была собачницей.

Я обошла вокруг дома, заглядывая во все окна и стуча в стекло. Дойдя до кухни, я позвала:

– Мистер Каммингс! Мистер Каммингс, вы дома? – я постучала в окно. – Мне нужно поговорить с вами! Пожалуйста. Я приехала сюда аж из Нью-Йорка!

Но ответом мне было только пение птиц.

Расстроенная и разочарованная, я пошла к машине. Я так радовалась предстоящей встрече, там хотела поговорить с ним, узнать, что случилось с ними – а теперь чувствовала только пустоту и раздражение. Нужно вернуться попозже и еще раз попробовать, решила я. Ему восемьдесят – он никуда не денется. Он же должен вернуться в конце концов домой.

Я поехала по Пэджет-стрит к пляжу, к тому месту, где строили новый дом. С облегчением заметив, что грузовика Роя там не было, я припарковалась рядом с пыльным и очень грязным джипом. Двое мужчин клали на крышу рубероид и забивали в него гвозди. Входная дверь была открыта, поэтому я вошла внутрь, неся куртку в руке. Внутри здание было похоже на лабиринт с отсутствующими пока стенами и бесчисленными кабелями и проводами, разбросанными повсюду. Визжала циркулярка, повсюду сновали рабочие со строительными пистолетами и электродрелями. Оранжевые шнуры питания змеились по пыльному, забросанному чипсами и сигаретными окурками полу.