Герман Шелков - Злые люди и как они расплачиваются за свое зло

«Здесь был, дома, – хмуро, но спокойно ответил Николай. – Водку пил, потом спал. Спросите у парнишки, он подтвердит».

Как раз в этот день – вечером в среду – между нами произошел разговор насчет избитой девушки. Николай стоял у плиты, а я – в проеме ванной комнаты. Я хорошо это помнил. Это было примерно в половине восьмого.

Я подтвердил слова Николая. Но люди в коридоре не унимались: «Это он, точно вам говорим! Очень похож! Вылитый тот негодяй с ножом!»

«Гражданин, вы задержаны до выяснения, – сказал лейтенант. – Собирайтесь, поедем в отделение. Там разберемся».

Николая увели. Домой на ночь он не вернулся. Как оказалось, его арестовали.

Трое свидетелей заявили, что когда вспыхнула драка, именно он, мой сосед Николай, ударил ножом двоих и убежал.

Следователь по этому делу вызывал меня три раза, чтобы я снова и снова рассказал, где находился Николай в тот злополучный день. Я говорил ему одно и то же: «Ваши свидетели ошиблись. Николай был дома. У него, знаете ли, вообще нет привычки ходить в кафе». К моему удивлению, следователь тоже говорил мне одни и те же слова: «Нет, это вы ошиблись. Вы выгораживаете негодяя, убийцу. Зачем вы это делаете?»

Затем следователь спрашивал: «А чем вы докажете, что сами были дома? Кто видел, как вы пришли домой? У вас есть свидетели?»

Получалось, что у Николая нет алиби. Я не мог доказать, что находился дома. Но я всякий раз спрашивал: «Почему вы мне не верите? Почему я не мог быть дома? Ведь после работы я всегда возвращаюсь в свое общежитие. Куда мне еще возвращаться, как не в свою комнату?»

Следователь отвечал мне спокойно и терпеливо: «Посудите сами. Николая опознали три человека, а затем еще два. То есть пятеро. Что это за люди? Между собой они никак не связаны – не друзья, не приятели, даже не знакомые. Плотник, шофер, еще один шофер, затем машинист крана, повар и инженер-электрик. Обычные, сознательные трудящиеся нашего города. Так почему же следствие не должно принимать во внимание их заявления? Следствие обязано это делать. И мы это делаем. Если бы мы располагали свидетельством только одного человека, мы бы не были так уверены, что задержали именно убийцу. Но пять свидетельств – это основательная свидетельская база. Конечно, мы не нашли нож, орудие убийства, потому что преступник его выбросил и отказывается называть это место. Он вообще отказывается признаваться в содеянном. Но пять свидетелей! Два шофера, инженер, крановщик, повар и плотник. Они стоят на своем: Николай ударил ножом двух людей и сбежал. В кафе он пришел один, без компании. Заказ сделать не успел, так как вспыхнула драка. Причем драку устроили незнакомые ему люди. Но поскольку Николай был пьян, он принял в ней участие. Вы понимаете? В кафе пришел пьяный человек, влез в драку, ударил ножом двух людей и сбежал. Люди погибли на месте. Работники милиции и свидетели драки отправились обходить ближайшие общежития, потому что один из свидетелей, повар, видел, как преступник побежал именно к общежитиям. Надежда была невелика, но все-таки эти сознательные граждане запаслись терпением и, как видите, преступник был обнаружен и задержан. Ему грозит самое суровое наказание, предусмотренное законом…»

Я был поражен. Неужели так бывает в жизни? Пятеро взрослых, трезвых людей опознали в Николае убийцу, хотя он никакого убийства не совершал. Он был дома и разговаривал со мной. Ведь не мог же он находиться в двух местах одновременно!

Напрасно я говорил, что Николай лишь похож на преступника и что нужно искать настоящего убийцу, меня не слушали.

Я нервничал, а следователь был терпелив и спокоен.

«В моей практике уже два десятка раз бывало такое, – сказал он. – Я имею в виду ложные показания соседей по комнате. Два десятка раз меня уверяли, что преступник никакой не преступник. Вводили в заблуждение. Открыто и бессовестно лгали. Впрочем, это можно понять. В школе нас всех учили, что должна быть взаимовыручка. Но разве это нормально в случае с преступниками? Подумайте, Аркадий.

Не вредите ли вы обществу?»

Я твердо отвечал, что в тот день, когда произошло убийство, Николай был дома.

Николая не отпустили. Он продолжал находиться в тюрьме. Я жил в комнате один, привел ее в порядок, принес Северка, чтобы он поправлялся у меня на глазах. И он поправился. Снова стал мурлыкать, бегать, прыгать в кресло и запрыгивать на мою кровать.

Избитая девушка тоже поправилась, синяки ее сошли, ссадины исчезли. И она навсегда покинула Север. Перед ее отъездом мы разговаривали о Николае. Я сообщил ей, что он в тюрьме, причем угодил туда по ложному обвинению. Вероятно, сказал я, это наказание за причиненное зло. В ответ девушка улыбнулась и проговорила: «Поделом ему, негодяю!»