Даниэла Стил - Ночь волшебства

Жан Филипп выглядел разочарованным, ему явно не хотелось заканчивать так быстро разговор, но ведь, в конце концов, ему было суждено увидеть ее через десять дней. Он еще раз сказал, что страстно желает поскорее заключить ее в объятия, и Валерия заверила его, что чувствует то же самое. После разговора она со стоном закрыла свой ноутбук. Что сделал с ней Чарлз! Он абсолютно перевернул ее жизнь. Или же она сама совершила непоправимую ошибку?

Чарлз сразу же почувствовал в ее голосе напряженность, когда позвонил на следующий день, и задал тот же вопрос, что и ее муж:

– Что-то случилось?

Оба они видели ее насквозь. Раньше Валерия никогда не обманывала, да и необходимости во лжи не испытывала.

– Я не знаю, что со мной творится, – страдальческим тоном призналась Валерия. – Прошлым вечером говорила с мужем… и лгала ему. Не смогла признаться, что мы с тобой уже несколько раз ужинали. Веду себя как свободная женщина, Чарлз, но я же замужем.

– Да, конечно. Мне ты ни разу не солгала. Я знаю, что тебе сейчас очень нелегко. Твоего мужа здесь нет, а я тут, совсем рядом. Я не хочу тебя ни к чему подталкивать, но мне очень нужно, чтобы ты была со мной, Валерия, а не с ним. Решение за тобой. Это требует времени, ты можешь раздумывать так долго, как хочешь.

От сказанного Чарлзом у нее буквально прервалось дыхание. Он намерен увести ее от мужа и говорит о своем желании совершенно открыто. А она потворствует ему в этом!

– Но это же неправильно, Чарлз. Я никогда не изменяла ему.

– А ты и сейчас этого не делаешь. Как я предполагаю, прежде он не покидал Париж, верно? Чего же он ожидал? Нельзя же оставлять такую женщину, как ты, в одиночестве, надеясь, что она будет сидеть у окошка и тосковать. Ты заслуживаешь человека, который будет обожать тебя и никогда не оставит одну с тремя детьми. Прости, но он заслужил то, что получил. Ты единственная женщина из всех, кого я знаю, которая устояла передо мной и чувствует себя при этом виноватой.

– Но Жан Филипп уехал в Пекин для нашего счастья, ради нашего с ним общего будущего, – настаивала Валерия.

– Да ничего подобного! Он торчит в Пекине, чтобы ублажить свое «эго», потому что для него важнее всего побывать на новом рубеже и составить там себе имя. Я там тоже был. И тоже делал нечто подобное. Но я не оставлял жену с тремя детьми в Париже.

Валерия нахмурилась, обдумывая то, что сказал Чарлз о мотивах поступка Жана Филиппа. Возможно, мужчины понимают подобные вещи лучше, чем женщины.

– А ты считаешь себя единственно виноватой, хотя не сделала абсолютно ничего плохого. Это он должен был бы не спать ночами, переживая вашу разлуку, которую он сам и устроил.

Так откровенно они еще никогда не говорили.

– Я отказалась ехать с ним, хотя он предлагал. Не забывай.

– Ты имела право так поступить, поскольку должна была думать о детях и собственной карьере. Тогда ему следовало бросить свою задумку и остаться здесь. Если бы я был женат на такой великолепной женщине, как ты, то не выпускал бы тебя из виду даже на минуту.

– Благодарю за комплимент, – грустно произнесла Валерия, – но я не могу оправдать этим мои сомнительные действия.

– Что же дурного ты сделала? Ты лгала мне? Спала со мной? Изменяла ему? Нет, ты не совершила ничего подобного.

– Я изменила ему в своем сердце. Он не знает, чем я тут занималась, а я держала его в неведении. Вспомни: существует грех умолчания.

– О мой бог! – Чарлз от души рассмеялся. – Грех умолчания, нечистые мысли и вожделение в сердце. Я счастлив слышать это, – произнес он явно довольным голосом. – По крайней мере, я не единственный человек с нечистыми намерениями. Я был бы разочарован, если бы оказался одинок в своих помыслах.

Валерия тоже рассмеялась, а он подтрунивал над ней еще несколько минут, после чего ей удалось наконец расслабиться.

– Давай сходим в кино на этой неделе, поужинаем пиццей, и ты перестанешь беспокоиться. Судьба примет за нас решение. Если мы созданы друг для друга, Валерия, то мы это узнаем. А если нет… впрочем, я надеюсь, что этого не случится.

Чарлзу тоже никогда не приходилось бывать в подобной ситуации. Поначалу он пригласил Валерию в ресторан просто как коллегу, но, мало-помалу узнавая ее, понял, что встретился с женщиной, обладающей достойными духовными ценностями, которой он был готов восхищаться, тогда как всю свою жизнь встречался с примитивными простушками. Но Чарлз не был человеком, готовым легко смириться с поражением. И вот теперь он твердо вознамерился отвоевать ее у Жана Филиппа. Честность и искренность Валерии сделали ее еще более привлекательной в его глазах, и он еще настойчивее принялся убеждать ее быть с ним. Вся мощь его аргументации в значительной части оставалась заумной для Валерии. Никогда ни один человек не ухаживал за ней раньше с такой решимостью. Она не знала, была ли ослеплена им, увлечена или же просто влюбилась. И ей становилось все труднее и труднее противостоять ему.