Даниэла Стил: Ночь волшебства

Жан Филипп направился к другим гостям, краем уха услышав, что у Грегорио зазвонил мобильный телефон. Грегорио ответил по-итальянски, но тут же перешел на английский, поскольку Бенедетта бросила на него обеспокоенный взгляд. Он поспешно встал и отошел, чтобы продолжить разговор, а Бенедетта присоединилась к шутливой перепалке между Дхарамом и Шанталь, стараясь выглядеть беспечной.

Однако наблюдательная Шанталь заметила боль в ее глазах. Она подозревала, что причиной этого стало последнее увлечение Грегорио. Тот отсутствовал уже довольно долго, и Дхарам изящно втянул Бенедетту в разговор. Он старался уговорить обеих женщин побывать в Индии и посетить исторические места, которые им непременно следовало бы осмотреть, среди них был и Удайпур [3], с его храмами и дворцами, который, по его словам, был самым романтичным местом в мире. Шанталь не сказала ему, что ей не с кем поехать туда, поскольку это прозвучало бы излишне патетично. А он был ошеломлен, узнав о том, что Бенедетта вообще никогда не бывала в Индии. Дхарам до краев наполнил вином три бокала, все еще пытаясь уговорить их обеих отправиться в далекую Индию, но тут Грегорио вернулся к столу после получасового телефонного разговора и, отвечая на тревожный взгляд жены, сказал несколько непонятных слов по-итальянски.

Напускная безмятежность вмиг слетела с лица Бенедетты после сообщения мужа, что он должен срочно покинуть праздник. Он говорил негромко, так чтобы не отвлекать от беседы Шанталь и Дхарама, но те, к счастью, не обращали внимания на семейную пару.

– Сейчас? – спросила у Грегорио Бенедетта раздраженным тоном. – Разве это не может подождать?

Последние полгода атмосфера в их доме была довольно напряженной, но ей вовсе не хотелось, чтобы все эти трудности вторгались в ее жизнь в тот момент, когда она проводила время с друзьями, в особенности нынешним вечером. Впрочем, ей было прекрасно известно, что кот, которого, как говорится, в мешке не утаишь, какое-то время тому назад уже выбрался из своего мешка и теперь вовсю гуляет по страницам таблоидов. Однако друзья держались с ней достаточно тактично, ни словом ни намеком не упоминая о недвусмысленной ситуации в семье.

– Нет, это не может подождать, – односложно ответил Грегорио.

В течение последних восьми месяцев у него был роман с двадцатитрехлетней русской моделью, причем девушка оказалась настолько глупа, что полгода назад забеременела от него, причем двойней, но делать аборт отказалась наотрез. У Грегорио было множество и других интрижек на стороне, но никаких детей от этих романов не появлялось. Учитывая же неспособность Бенедетты к зачатию, факт беременности любовницы Грегорио был для Бенедетты чрезвычайно болезнен. Это был самый тяжелый год в ее жизни. Грегорио уверял жену, что произошло досадное недоразумение и он не любит Анечку, обещал, что, как только она родит, он распрощается с ней. Но Бенедетта сомневалась, что девушка будет готова расстаться с ним. Три месяца назад Анна переехала в Рим, чтобы быть ближе к любовнику, и в течение этого времени моталась между двумя городами. Это сводило Бенедетту с ума.

– Аня рожает, – добавил Грегорио, страдая от того, что вынужден обсуждать это с женой.

Если это правда, вычислила Бенедетта, то роды преждевременные, на три месяца раньше срока.

– Она в Риме? – спросила Бенедетта безжизненным голосом.

– Нет. В Париже. – Он продолжил разговор на итальянском. – У нее было какое-то дело здесь на этой неделе. Они только что отвезли ее в госпиталь. Мне совершенно не хочется покидать тебя, но я думаю, что должен ехать. Она там совсем одна и насмерть перепугана. Тебе не нужно беспокоиться, дорогая, я исчезну по-тихому. Ты можешь сказать, что я увидел друзей у другого стола. Никто даже не поймет, что я ушел.

Разумеется, все они поймут, но хуже всего, что она сама будет знать, зачем он ушел, куда и почему. Радость праздника закончилась для Бенедетты в тот же момент. Как ни старалась, она не могла отрешиться от того обстоятельства, что у мужа будет двое детей от какой-то любовницы, а она так и останется бездетной.

Грегорио встал, не желая спорить с ней, но твердо намереваясь уйти. Как бы ни был неудачен роман, завершившийся беременностью, он не хотел оставлять девушку в больнице на целых три дня, охваченную паникой и в полном одиночестве. Бенедетта же принялась уверять Грегорио, что это просто уловка, чтобы вытащить его в больницу, и тревога может оказаться ложной.