Даниэла Стил - Ночь волшебства

А затем она удивила его еще больше, бросив трубку. Она дала ему достаточно времени, чтобы опомниться, теперь ее терпению пришел конец. Наступило время защищать свою честь.

В Париже Грегорио несколько минут сидел, глядя на зажатый в ладони телефон, а потом направился обратно в палату, где Аня сидела у кювезов и смотрела на близнецов. Услышав шаги Грегорио, она тут же повернулась к нему.

– Ты позвонил ей?

Он молча кивнул.

– И как поговорили?

Теперь Аня относилась к Бенедетте как к врагу. Та была помехой ее жизни с ним и тому будущему, которого она желала для своих детей. К тому же она знала, что Бенедетта имеет довольно сильную власть над Грегорио.

– Как обычно. Она очень переживает. Ко всему прочему, ей приходится в одиночку вести наш бизнес.

Аня не знала, сколь обширна их империя, а у него не было намерения делиться с ней этой информацией. Грегорио всегда нервничал, говоря о своей жене, даже больше, чем когда о ней говорила Аня. Ни одна из женщин не желала терпеть другую, и каждая тянула Грегорио в свою сторону.

– Ты сказал ей? – спросила Аня, жестко глядя на него. Она настаивала, чтобы Грегорио оставил Бенедетту навсегда.

– Еще нет. Я не могу сказать ей такое по телефону. Для этого мне нужно поехать в Милан.

Но Аня не желала отпускать его от себя даже на пять минут. Ее страшила мысль, что может произойти нечто ужасное, когда его не будет рядом. Они оба знали это, поэтому он и оставался в Париже. В определенном смысле Аня была подобна беспомощному ребенку и полностью зависела сейчас от него.

– Ты мог бы поехать, как только дети немного окрепнут. Пусть она знает, что ты теперь принадлежишь не ей, а нам.

Грегорио ничего не ответил на это. Он мог все сильнее и сильнее влюбляться в нее каждый день, но не хотел принадлежать даже ей. Он не был готов принять на себя такое обязательство по отношению к Ане даже сейчас, как не был уверен и в том, что хочет расстаться с Бенедеттой. Он словно сидел на двух стульях, разрываемый неразрешимыми противоречиями, при этом обе женщины предъявляли права на него, и каждая из них думала, что эти права именно на ее стороне. Единственными людьми, которым он целиком сочувствовал и готов был сделать для них все, были двое его детей, боровшихся за жизнь. То, что он чувствовал к ним, ошеломляло его самого.

На следующее утро Бенедетта позвонила своим друзьям в Рим и сказала, что готова отправиться вместе с ними в Порто-Черво, как и было согласовано, но без мужа.

– Грегорио не сможет поехать? – спросила ее Флавия мрачным голосом.

– Нет, не сможет. – Они обе знали почему, и Флавия не стала задавать больше вопросов, а Бенедетта добавила: – Если вас это не устраивает, я тоже могу остаться дома.

– Не глупи, мы же любим тебя. Мне так жаль… ты же понимаешь… – Флавия вздохнула. – Я знаю, у вас сейчас трудное время. Ему тоже может быть очень тяжело. – Она чувствовала сожаление к ним обоим: все же они были друзьями в течение двадцати лет.

– Я уверена, что и ему несладко, – холодно произнесла Бенедетта, задетая симпатиями друзей к Грегорио, который разрушил ее жизнь.

Они договорились, что Бенедетта приедет к ним на следующей неделе и останется на десять дней. У них имелась великолепная яхта, на которой они ежедневно выходили в море, и чудесный домик на берегу, где Бенедетта и Грегорио весело проводили время каждый год. На этот раз ей впервые придется ехать туда одной.

Спустя два дня ей позвонил Дхарам и сообщил, что будет по делам в Риме. Он предполагал навестить ее в Милане и был разочарован, когда она сказала, что ее не будет дома, поскольку она собирается на Сардинию навестить друзей. Какое-то время Дхарам колебался, но потом высказал свое предложение:

– Мог бы я приехать туда, чтобы встретиться с вами? Я остановлюсь в отеле. Так обидно быть недалеко от вас и не встретиться. Разумеется, если это неудобно для вас, я постараюсь найти другое время.

Чем дольше Бенедетта думала над этим предложением, тем больше оно нравилось ей. Коль скоро Дхарам остановится в отеле, это никак не будет стеснять Флавию и Франческо.

– Если вы ничего не имеете против отеля, я думаю, что это будет прекрасно. У моих друзей есть чудесная парусная яхта, мы сможем пройтись днем под парусами, а к вечеру обычно возвращаемся в порт.

Франческо происходил из известной семьи банкиров и был примерно одного возраста с Дхарамом, поэтому Бенедетта надеялась, что мужчины смогут найти общий язык. Флавия же была всемирно известным ювелиром.