Array Шэнь Жун - Царь-дерево

— Ты еще долго будешь мне дерзить? — рассердился Цю Бинчжан. — Я же все честно тебе сказал: на тебя донесли. Но я уже провел расследование и выяснил, что ничего серьезного за тобой нет. Единственное, чего я не понимаю, — как в вашей деревне поднимают производство.

— Ну это легко уладить, — сощурился Ли Ваньцзюй. — Вы ведь сегодня торопитесь? А когда будете посвободнее, заезжайте снова в нашу деревню, прямо в мой дом, захватите с собой бутылочку доброго вина, я приготовлю закусок, вот и поболтаем! Я подробно вам все доложу.. Согласны?

Цю Бинчжан засмеялся, а сам подумал: «Ну и ловкая обезьяна этот Ли Ваньцзюй!»

В деревне ничего не скроешь. Любая весть — величиной хоть с горошину, хоть с конопляное зернышко — неизвестно как, без всяких крыльев долетает до всех домов. А тем более такая важная весть, как приезд заведующего канцелярией укома, об этом мигом начали судачить во всех дворах. Не спасло и то, что заведующий предупредил: «Заседание носит закрытый характер, никому о нем не рассказывать!» Вся деревня сразу узнала, что на Ли Ваньцзюя подан донос.

Когда к вечеру Ваньцзюй добрался до дома и поставил свой старенький велосипед под крышу, его дородная и мощная супруга Линь Цуйхуань тут же вылезла на крыльцо и, точно колода, загородив собой дверь, заорала:

— Сколько раз я тебе говорила, чтоб бросил свое секретарство! Ты меня не слушал, все славы хотел, насладился, но теперь баста! На тебя в уезд донесли, дождался! Так тебе и надо, обормоту! Поглядим, что теперь с тобой будет!

Никого и ничего не боялся Ли Ваньцзюй — кроме гнева своей «колоды». На этот раз он снова прибег к испытанному методу и, не произнеся ни звука, прошмыгнул в дом. Зачерпнул ковшом холодной воды, с шумом умылся и, украдкой взглянув на жену, осторожно спросил:

— Вы уже поели?

— Нет, будем тебя ждать, пока с голоду помрем!

Ли Ваньцзюй вытерся, тихо вошел в комнату и сел на кан. Достал трубку, медленно закурил. Он прекрасно знал, что жена тоже вошла, но притворился, будто не видит этого.

— Ну как, досыта назаседался? — злобно продолжала Линь Цуйхуань.

— Даже поесть не успел. Не осталось ли чего? — все тем же извиняющимся тоном спросил он.

Лицо жены потемнело:

— Как же, осталось! Жареные пельмени, свинина с лапшой, яичница да фунт печенья!

— Ну что ж, для меня довольно, — заискивающе улыбнулся Ли Ваньцзюй.

— Вот посадят тебя в тюрьму, никто передачи не будет носить!

— Ты сама говорила, что там два раза в день кормят. А если хорошо работаешь, так еще деньги платят!

— Ну и иди туда, коли неймется!

С этими словами она повернулась и вышла. Некоторое время гремела в кухне кастрюлями и мисками, потом вдруг принесла миску пахучей кукурузной каши, тарелку жареной лапши с луком, тарелку соленых овощей и швырнула все это на стол:

— Жри, пока еще в тюрьму не сел!

— Успокойся, меня туда не возьмут! Я столбов на дороге не рубил, мешков из бригады домой не таскал, так что в тюрьме мне делать нечего, — пробормотал Ли Ваньцзюй, поглощая еду, будто волк или тигр. Он был так голоден, что даже не разбирал, что ест.

— Если б воровал или грабил, было бы хоть не обидно посидеть! А так за что? Ни славы, ни денег, крутится с утра до вечера. Ты посмотри на свои руки — точно хворост, впору на дрова разрубить!

— Больно жалостлива…

— Тьфу! — Глядя на осунувшееся лицо мужа, Линь Цуйхуань уже больше не могла злиться. Она снова вышла, достала из шкафа уже нарезанную редьку, щедро полила ее маслом, приложила к ней утиное яйцо и грохнула миску на стол перед Ваньцзюем. — Ешь!

Ли Ваньцзюй со смехом подцепил палочками горку редьки, сунул ее в рот, взял яйцо и начал его рассматривать:

— Оставь детям, пусть они съедят!

— Не болтай попусту!

— Ладно, съем. — Ли Ваньцзюй поспешно стал чистить яйцо.

— Я с тобой не шутки шучу. Подумай хорошенько, чего ты добиваешься? Бегаешь туда-сюда, корчишь из себя невесть кого, за все хватаешься, врагов себе наживаешь. Совсем в чиновника превратился. И себя, и других готов в гроб вогнать!

— Хватит, чего тут особенного? — примирительно сказал Ли Ваньцзюй, отставляя миску. — Ты поменьше слушай, что в деревне треплют. На обратном пути я встретил заведующего Цю. Видишь, он мне хорошую сигарету дал. Так он сказал, что все проверил и ничего за мной нет.

— Он так и сказал? — Линь Цуйхуань и верила, и не верила, но как следует допытаться не успела, потому что снаружи послышались шаги и в комнату, откинув дверную занавеску, вошла тетушка Лю.