Бернард Вербер - Отец наших отцов

– Это они? – сказала женщина в курточке.

– Да, – ответил ее спутник. – Я недавно заметил их, когда они спускались сюда. Они следят за нами, это точно.

– И кто они? – спросила женщина, проходя в глубь палатки.

– Сейчас мы очень вежливо спросим их об этом. Только на всякий случай сначала свяжем, чтобы не убежали. Начнем с девушки.

Актер решительно подошел к Лукреции.

И зря. Как только он оказался достаточно близко, бывшая воспитанница детского дома ударила его коленом между ног и одновременно врезала ребром ладони по ключице. Вырвала ружье и изо всех сил ударила им мужчину по коленям. Софи Элюан наставила на нее ружье, но Лукреция ногой ловко выбила его у нее из рук, вцепилась противнице в волосы и дернула вниз. Увлекшись, Лукреция не заметила, что актер пришел в себя. Он подскочил к ней сзади и заломил руку. От неожиданности Лукреция выпустила жертву, и вскоре оба противника уже навалились на нее. Исидор обращая внимания на этот неожиданный всплеск насилия, вылез из спальника и собрался зажечь маленькую походную плитку, чтобы приготовить чай.

Чудом избежав удара кулаком в подбородок, он открыл газ, чиркнул спичкой и, покопавшись в рюкзаке, выбрал чай. Заварил его в термосе. Ситуация за его спиной складывалась не в пользу Лукреции. Ее связали и бросили на землю. Исидор Катценберг пожал широкими плечами и проверил, заварился ли чай.

– Когда закончите, можно будет поговорить, – сказал он. – Я приготовил чай.

Анж Ринзули накинулся на него, чтобы связать. Исидор не сопротивлялся, но тело его было так огромно, что противник никак не мог завести ему руки за спину.

– Что за ребячество, – вздохнул толстый журналист.

И небрежным жестом отбросил актера от себя. Но Анж Ринзули подобрал свое ружье и не отступал.

– Зря вы надеетесь напугать меня этими игрушками, – пробормотал Исидор Катценберг, протягивая ему кружку с чаем, благоухавшим восточными ароматами.

– Вы понимаете, что я могу убить вас одним движением пальца? – проворчал Анж Ринзули.

Толстый журналист пристально посмотрел ему прямо в глаза.

– А вы понимаете, что я, не сделав ни одного движения, могу позволить убить себя? – сказал он и стал пить чай, пока тот не остыл.

Ответ так удивил актера, что он опустил ружье. Связанная Лукреция продолжала брыкаться.

– Что вы здесь делаете? – спросила производительница мяса.

– Освободите мою спутницу, и я охотно расскажу вам об этом.

Анж и Софи колебались. Конечно, у них были ружья, но они потратили столько сил, чтобы обезвредить эту фурию, и теперь так сразу ее развязать… Правда, невозмутимость толстяка, спокойно попивающего чай, тоже впечатляла.

Актера просто бесила его беспечность.

– Я его сейчас… – пробормотал он.

Однако Софи уже развязывала Лукрецию.

– Только без фокусов, – жестко посоветовала она. – Если будете плохо себя вести, я без колебаний застрелю вас.

В палатке на минуту воцарилась неловкость, но, поскольку Исидор Катценберг настойчиво предлагал горячий чай и печенье с изюмом, все в конце концов покорились и уселись по-турецки на спальники.

– Сколько сахару, один или два кусочка? – непринужденно спрашивал Исидор.

– Спасибо, я пью без сахара, – ответила Софи Элюан, и в джунглях не забывавшая о фигуре.

– У меня есть заменитель сахара, – галантно настаивал журналист.

– Ну хорошо, одну таблетку.

Сцена была настолько нереальной, что непрошеные гости не знали, как себя вести.

– Здравствуйте, – сказал Исидор, протягивая руку. – Наша встреча была столь неожиданной, что мы забыли представиться. Я – Исидор Катценберг, мою спутницу зовут Лукреция. Мы научные журналисты из «Современного обозревателя», проводим расследование по двум направлениям: смерть вашего бывшего супруга, сударыня, и происхождение человечества.

Едва освободившаяся Лукреция была готова к схватке. Она не понимала, как Исидор может быть столь невозмутимым.

Анж Ринзули тоже считал ситуацию ненормальной. Есть какие-то нормы человеческого поведения, которые необходимо соблюдать при встрече с противником. Во-первых, с врагом не пьют чай. Во-вторых, с ним не ведут беседы. В-третьих, информацию у него пытаются вырвать угрозами, иногда и насилием, но никак не чаем.

Актер не мог сдержаться:

– Все должно происходить не так. Это… не по правилам!

Исидор Катценберг попытался его успокоить.

– Что, tea time? [8]А-а, вы имеете в виду отсутствие драки. Ну-у… традиции могут меняться. Это просто вопрос воспитания, как говорит один мой друг масаи. Вас плохо воспитали, вот и все. Агрессивные люди – это, как правило, люди, которых не научили достигать согласия иным способом. Чайная церемония мне кажется очень подходящей для обмена информацией. Чай достаточно крепкий? – встревожился он.