Бернард Вербер - Отец наших отцов

– Больше не приедет. Он умер. Его убили, – быстро сказала девушка.

Масаи некоторое время изумленно молчал.

– О! Тогда, наверное, я знаю убийцу.

– Кто это?

– Софи Элюан, бывшая жена профессора. Они все время ссорились. И без всякого стеснения вступали в конфликты на людях. Постоянно кричали друг на друга. Однажды прямо здесь я слышал, как Софи Элюан сказала: «Я тебя скорее убью, чем позволю распространить твою теорию. И не только в своих собственных интересах, но и в интересах всего человечества». Ученый презрительно рассмеялся и заявил, что истина важней, чем жизнь. Человека убить можно, а истину – нельзя.

Все трое посмотрели на жителей деревни, танцевавших вокруг огня под грохот тамтама.

– Софи вернулась. С одним человеком. С Анжем Ринзули, – сообщила Лукреция.

Эта новость не особенно удивила масаи. Он пожал плечами.

– Жена с пособником приехала уничтожить последние следы работы ее мужа.

Праздник на площади заканчивался. Женщины спели последнюю песню, мужчины исполнили последний танец. Вождь повел гостей к двум хижинам, где они проведут ночь.

Лукреция ощупала ложе из ветвей, травы и листьев, покрытое нейлоновым спальником, и сочла его удобным. Через отверстие входа она видела обезьян, висевших на деревьях и наблюдавших за людьми, отходившими ко сну.

Джунгли были наполнены тысячами звуков – ворчанием, писком, шелестом листвы. Сама природа дышала жизнью во всем ее буйстве и разнообразии.

Девушка спросила себя, не жилось ли ее дальним предкам на деревьях лучше, чем их сегодняшним потомкам.

Удар направлен самцу прямо в лицо. После бессмысленного убийства своего предшественника вожак по-прежнему взвинчен. Он избивает самцов, предупреждая возможность бунта. Он бьет самок, до которых может дотянуться. Он ощеривает зубы на детей. Берет палку и изо всех сил колотит ею об землю.

Все сбиваются в кучу. Некоторые принимают позу покорности, давая понять, что не подвергают сомнению власть вожака стаи. Самки становятся на четвереньки, приподняв зад, готовые к совокуплению.

Но это его не интересует. Вожак доведен до бешенства своей же собственной нервозностью. Он испускает несколько истерических воплей, означающих: «Я не нуждаюсь в вас. Я хочу избить вас. А если вам не нравится, уходите».

Некоторые обдумывают такую возможность. Но им нужна стая. Что может член стаи в одиночестве? Они стали развитыми животными именно оттого, что живут вместе. Без сородичей они будут легкой добычей для хищников. Разыгранная вождем сцена призвана напомнить им об этом. Если уж кого и бояться, так лучше его.

Затем, устав от себя самого, вожак успокаивается, наносит несколько последних ударов по трупу бывшего вожака и объявляет, что пора двигаться дальше на север.

Они идут энергично. Каждый хочет показать, что усвоил урок. Авторитет вождя навеки непререкаем.

Два журналиста быстро умылись колодезной водой. Лукреция тайком поделилась с Исидором молоком, предназначенным для женщин.

Очень рано, попрощавшись и поблагодарив масаи за гостеприимство, журналисты пустились в путь. Когда они приехали к месту разлома, солнце еще не взошло. Ущелье шириной в сто метров и глубиной в шестьдесят, с неровными краями, было едва освещено звездами, мерцавшими в темно-лиловом небе.

По дну ущелья струился поток воды.

Журналисты наклонились, всматриваясь. Серебряная, с серыми и белыми отблесками лента. Контраст между черно-лиловым небом и серебристой поверхностью реки придавал сцене фантастический вид. Черные деревья, с поблескивающей под звездами листвой, раскрывали ветви над необъятным театром теней.

– Это и есть Олдуваи. Совсем недавно тут был маленький ручей на дне, но от недавних дождей он разлился.

Эти слова произнесли не Лукреция и не Исидор. Сзади к ним уверенной походкой подходил высокий чернокожий человек. Одетый по-европейски в бежевые полотняные рубашку и брюки, он держал в руках землемерный инструмент. Поскольку было еще холодно, изо рта его вылетали облачка пара.

Человек представился. Его звали Мельхиор Мба.

– Посмотрите, как здесь красиво, когда встает солнце.

Чтобы как следует насладиться зрелищем, он достал из багажника машины три раскладных стульчика. Протянул журналистам стаканы и налил из термоса ароматный напиток.

– Чай с бергамотом, – пояснил он. – Необходимое дополнение к магии рассвета.

Мельхиор, казалось, ждал их визита. Он приготовил даже одеяла, в которые они закутались, став похожими на дрожащие от холода мумии. Они терпеливо ждали, словно знали, что очень скоро произойдет нечто важное.