Бернард Вербер - Отец наших отцов

Вожак бьет себя в грудь кулаками и щелкает языком, заявляя не только о том, что его стая убила гиену, но и о том, что остальные гиены должны быть готовы к повторению подобных событий.

Это исторический момент.

Хищник и добыча меняются ролями. Самки испускают истерические крики, насмехаясь над любителями падали. Их пронзительные вопли разносятся по всему лесу, и никто не слышит, как широкие крылья, рассекают воздух.

Тот, кто смотрит вниз, забывает посмотреть вверх.

Прежде чем кто-нибудь успевает подать сигнал тревоги, орел падает камнем вниз и, воспользовавшись неразберихой, хватает малыша, достающего из плода аппетитных червяков.

Члены стаи, разинув рты, смотрят, как визжащий младенец уносится вверх.

Это тот самый малыш, которого мать боялась спускать на землю. Она держит его так крепко, что орел поднимает в небо и ее.

Орел взлетает медленно, и ОН, решив рискнуть, быстро взбирается на верхние ветки.

Время словно останавливает свой бег.

Отягощенный двойной добычей, орел толчками набирает высоту. Мать находится еще на уровне веток. ОН прыгает в пустоту, вытянув руки вперед. Будь что будет. ОН успевает ухватить ее за ноги. Они все вместе неподвижно висят в воздухе. Затем мать с криком разжимает руки.

Освободившись от балласта, орел взмывает вверх, цепко держа свою маленькую добычу.

ОН падает на землю. Гиены немедленно набрасываются на него, в последнюю секунду ОН успевает вспрыгнуть на нижние ветки дерева.

Орел продолжает подниматься в небо. Самки бросают в него незрелыми плодами, но хищник уже далеко.

Украденный ребенок кричит, взывая о помощи.

ОН смотрит на парящего в небе малыша и думает, что ребенку, быть может, повезло. Ведь он летит. Кто из стаи может похвастаться тем, что хоть раз в жизни познал это ощущение? Никогда, как бы ОН ни подпрыгивал, ОН не сможет подняться так высоко. Как жаль.

Лукрецию вталкивают в помещение, полное каких-то скрипов. Заставляют сесть на стул и связывают руки за его спинкой. Она ничего не видит и слышит лишь невнятный шум. Ее ноги привязаны к ножкам стула.

Она вырывается, но ее скрутили так крепко, что это бесполезно. Более того, Лукреция чувствует, что ее похитителям нравится смотреть, как она бьется в своих путах. Через несколько минут она затихает и перестает подавать признаки жизни. Неподвижная добыча всегда возбуждает хищника больше, чем убегающая. Так и случилось. У нее вырывают кляп изо рта и снимают повязку с глаз. Она сглатывает, пытаясь смочить пересохшее горло, и щурится, привыкая к свету.

Серые облупленные стены, грязные стекла, пыльный цементный пол. Лукреция на заброшенном заводе. Пахнет плесенью и ржавчиной. На нее смотрят трое довольно крепких мужчин в обезьяньих масках.

Они не сняли маски, и это немного успокаивает ее. Значит, они намерены в конце концов отпустить ее и не хотят, чтобы она их узнала.

Один из мужчин подходит к ней и берет за подбородок:

– Что вы делали в квартире профессора Аджемьяна?

Лукреция усмехается:

– А, так это вы тот незнакомец в маске, которого я уже имела возможность проучить?

– Действительно, – пробормотал он. – Хорошо, что напомнили.

Он отвешивает ей такую пощечину, что голова девушки откидывается назад. На щеке отпечатывается красный след ладони. Лукреция чувствует во рту вкус крови. И ощущает выброс адреналина. Теперь ей очень хочется померяться силой с противниками.

– Легко бить связанную женщину. В тот вечер вы не были таким храбрецом.

Он снова бьет ее и спокойно продолжает допрос:

– Что вы делали в квартире профессора Аджемьяна? Что искали в его столе? Что вы там нашли?

Красная пелена еще стоит перед ее глазами. Она задыхается. Нужно побороть гнев и желание драться. Адреналин прибывает, а надо улыбаться и выровнять дыхание.

– Я не разговариваю с обезьянами, – отвечает она.

Снова пощечина. К ней подходи второй мужчина и нежно гладит по онемевшей щеке.

– Что вы знаете о происхождении человека? – спрашивает он мягко.

Лукреция поднимает голову, пристально смотрит на него и выпаливает, словно школьница, отвечающая урок:

– Человек произошел от обезьяны, а обезьяна спустилась с дерева.

– Оставьте ее мне, шеф, – вмешивается третий мужчина, до той поры не двинувшийся с места. – Я знаю, как заставить ее говорить.

Лукреция отвечает с вызовом:

– Подумаешь, напугали! Ребята, вы что, впечатление на меня хотите произвести? У вас даже маски убогие. Прямо с этикетками из магазина розыгрышей. Шестьдесят пять франков штука. Что за детский сад! Если уж решили пытать девушку вроде меня, надо хоть стиль попробовать соблюсти. Снимите аккуратненько этикетки, наденьте капюшоны, как у палачей… Нет, вы подумайте – обезьяньи маски по шестьдесят пять франков!..