Дмитрий Ильин: Перекрестки судьбы

— Вася? — спросил я удивленно, и добавил шуткой:

— Даа! Трудно девчонке с таким именем!

— Не Вася я, а Василиса! — взметнула на меня девочка свой строгий взгляд, от которого расхотелось смеяться. Во взгляде Васи была непонятная мне пока сила, глаза девочки были яркие и по-детски чисты, но сам взгляд был совсем не детский, он пробирал до самого мозга, казалось, что она видит все, о чем я думаю. Тем более, что уже можно было угадать будущий, взрослый образ малышки, она очень сильно походила на Алену, еще немного и Василиса будет сводить с ума мальчишек в школе, и во дворе. Я, подавил смущение и, преодолев желание скорее отвести свои глаза от взгляда Василисы, произнес:

— У тебя такие красивые глаза, прямо как у твоей мамы, только еще красивее. И когда придет время, ты станешь очень привлекательной и красивой девушкой! Василисой Прекрасной!

Расчет оказался правильным, Вася хоть и была ребенком, но в каждой девочке живет маленькая женщина, поэтому она заулыбалась, а через секунду в смущении отвела глаза, посмотрела на мать и спросила:

— Он врет?

— Нет, конечно! Он честен с тобой, — ответила она. Комичность ситуации была в серьезности этого прелестного, маленького создания.

Девочка посмотрела на нас, на ее лице было написано, что она сейчас обдумывает, обидеться или не стоит, и в конце концов тоже засмеялась звонким тоненьким смехом. Немного успокоившись, моя вновь нашедшаяся знакомая заговорила:

— Слушай, пойдем мы, ладно? Подруга нас ждет у ворот, на соседней базе кино показывают. Мы еще днем договорились, что пойдем. Позже встретимся? Хорошо?

— Да, конечно. Я найду вас. Хотя знаешь, дай мне все же номер своего телефона, не хочу рисковать, и потерять тебя снова. Один раз я уже это сделал, — ответил я, и, порывшись в кармане, достал свой мобильник, чтобы записать цифры, которые она начала диктовать. Наклонившись почти к моей щеке, она вполголоса говорила цифры, колебания воздуха от ее слов растворялись у меня на виске, а я, стараясь удержать свое дыхание, усердно нажимал экран сенсора. После того как номер был записан я повернул голову в ее сторону, и ее глаза оказались напротив моих на очень близком расстоянии. Секунду мы смотрели друг на друга и одновременно, как по команде, отвели взгляды.

— Ну ладно, мы пойдем. Свяжемся позже? — смотря на Василису, проговорила она.

— Да, хорошо, — ответил я, придав голосу будничные интонации. По всей видимости, у меня это плохо получилось, потому что Вася смотрела на меня, хитро улыбаясь, от чего мое смущение только увеличивалось.

Повернувшись ко мне спинами, они пошли дальше. Через несколько шагов девочка обернулась с улыбкой, посмотрела на меня, потом на мать и вдруг спросила с детской непосредственностью:

— Мам! А вы что, нравитесь друг другу? — и снова посмотрела на меня лукаво, чуть развернув голову в мою сторону.

— Идем! Тетя Катя ждет уже! — ответила ей мама, бросив на меня быстрый взгляд, и я увидел, что она тоже была растеряна и смущена от вопроса дочери. Легкий румянец на щеках делал ее еще прекраснее.

Они удалялись, а я смотрел им вслед, находясь в приятном оцепенении от этого события. «Вот так дочка!» — промелькнула мысль в моей голове, и улыбнулся, вспоминая симпатичное личико девочки, «Вроде маленькая девчонка, а рассуждает, да и вопросы задает прям в точку! Как взрослая. Хотя взрослый таких вопросов не задаст», — размышлял я, шагая в направлении наших фанерных хибарок. На поляне перед ними уже суетились женщины, занятые приготовлением ужина.

За едой я постоянно думал о нашей встрече. Удивительно и непостижимо иногда складываются события, произошло то, что мы называем стечением обстоятельств, судьбой, провидением. У подобных случаев много названий. Но мне было безразлично, что это и как называлось, главное — мы снова встретились. Аленка запала мне в душу, и я очень часто вспоминал нашу единственную встречу, хотя думал, что подобного со мной уже не произойдет. Полтора десятка лет думал что жена, вернее уже бывшая жена, была той самой и на всю жизнь. Но эта самая жизнь, время и быт не щадят ни кого и ничего. Так вышло, что наши пути разошлись, и каждый пошел своей дорогой, как бы банально это ни звучало. И вот! Снова, то самое ощущение полета, состояние мечтательности и приятного нервного напряжения. За своими мыслями я не замечал вкуса пищи и не слышал разговора своих друзей. Они весело и возбужденно что-то обсуждали, я же иногда поматывал головой и улыбался несмешным, как мне казалось, шуткам. Все мое внимание было приковано к дороге. Вернее, к той стороне, откуда пойдут Василиса с Аленой. Но свое состояние скрыть не удалось, и один из моих сослуживцев, который меня знал хорошо, обратил внимание на мою молчаливость.