Анна Гавальда - Я ее любил, Я его любила

- Могу я задать вам вопрос?

- Если скажешь, где найти то, что я ищу.

- Там, прямо перед вами, в красной коробке.

- Здесь? Раньше мы это сюда не клали, мне кажется, что… прости, я слушаю.

- Сколько все это продолжалось?

- С Матильдой? - Да.

- Считая от Гонконга и до нашей последней размолвки - пять лет и семь месяцев.

- Вы проводили вместе много времени?

- Нет, я ведь уже говорил. Несколько часов, несколько дней…

- И вам этого хватало?

- Хватало? - Нет, конечно. А может, да - я ведь ничего не сделал, чтобы что-то изменить. Я уже потом об этом подумал. Возможно, меня это устраивало. «Устраивало»… До чего же уродливое слово. Возможно, так мне было удобно - иметь и надежный тыл, и африканскую страсть. Домашний ужин по вечерам и острые ощущения время от времени… Как хорошо - и сыт, и в форме себя держишь. Практично, удобно…

- Вы звонили, когда она была вам нужна?

- Ну да, примерно так…

Он поставил передо мной чашку.

- Вообще-то нет… Все происходило не так… Однажды, еще в самом начале, она написала мне письмо. Единственное в нашей жизни. Она писала:

Я все обдумала, я не питаю иллюзий - я люблю тебя, но не доверяю. Раз то, что мы переживаем, нереально, значит, это игра. А раз это игра, необходимы правила. Я больше не хочу встречаться с тобой в Париже. Ни в Париже, ни в каком другом месте, где ты будешь бояться. Когда мы вместе, я хочу брать тебя за руку на улице и целовать тебя в ресторанах - иначе вообще ничего не нужно. Я не в том возрасте, чтобы играть в кошки-мышки. Итак, мы будем видеться в других странах, как можно дальше отсюда. Узнав, куда ты поедешь в следующий раз, пиши мне в Лондон, на адрес моей сестры, она будет пересылать почту мне. Не надо нежных слов, не трудись, просто предупреждай. Какая гостиница, где, когда. Смогу - приеду, нет - что поделаешь… Не надо мне звонить, не пытайся узнать ни где я, ни как живу, полагаю, это уже не имеет значения. Я все обдумала и поняла, что это лучший выход из положения - я буду делать как ты, жить своей жизнью и любить тебя - но издалека. Я не хочу ждать твоих звонков, не хочу запрещать себе влюбляться, а хочу спать с кем захочу и когда захочу, без угрызений совести. Я признаю твою правоту: жизнь без угрызений совести - это… it ' s convenient *( Это удобно (англ.)). Я смотрела на жизнь иначе, но почему бы и нет? Хочу попробовать. В конце концов, что я теряю? Трусливого мужчину? А что выигрываю? Удовольствие засыпать иногда в твоих объятиях… Я все обдумала - и хочу попробовать. Решай.

- Ты что, Хлоя?

- Ничего. Забавно, что вы нашли достойного противника.

- К несчастью, нет. Она выработала тактику, строила из себя роковую женщину, а была нежнейшим существом. Я этого не знал, принимая ее условия, понял много позже… Через пять лет и семь месяцев…

Да нет, вру. Я догадывался, читал между строчками, чего ей стоило написать мне такие слова, но не собирался придавать этому значение, меня ведь эти правила вполне устраивали. Более чем устраивали. Всего и делов-то - усилить импортно-экспортное направление и привыкнуть к бесконечным перелетам. Подобное письмо - воистину нечаянная радость для мужчины, который хочет без помех обманывать жену. Конечно же, то, что она собиралась влюбляться и спать с кем попало, не очень мне понравилось, но ведь пока это были только слова. Он сел на привычное место у края стола.

- Ну и хитер я был тогда. Что и говорить, хитер. Главное - я еще и здорово заработал благодаря этой истории… Укрепил международное направление и обогатился…

- Откуда такой цинизм?

- А ты еще не поняла, что я законченный циник?

Я потянулась, чтобы достать ситечко.

- Кроме того, это было очень романтично… Я с бьющимся сердцем спускался по трапу самолета и ехал в гостиницу, надеясь, что моего ключа на месте не окажется, ставил сумки в незнакомых номерах и обыскивал их, пытаясь обнаружить следы ее присутствия, отправлялся работать и возвращался вечером, молясь, чтобы она оказалась в постели. Иногда так и происходило, иногда - нет. Она могла, например, приехать среди ночи, и тогда мы без единого слова растворялись друг в друге. Смеялись, укрывшись с головой, радуясь новой встрече. Наконец-то. Так далеко ото всех. Так близко друг к другу. Иногда она приезжала только на следующий день, и тогда я всю ночь сидел в баре, прислушиваясь к тому, что происходит в холле. Иногда она брала отдельный номер и просила меня прийти к ней рано утром. Иногда она не приезжала вообще, и я ее ненавидел. Возвращался в Париж мрачнее тучи. Вначале у меня действительно было много работы, но потом все меньше и меньше… Чего только я не изобретал, чтобы уехать! Иногда я успевал осмотреть местные достопримечательности, а иногда не видел ничего, кроме своего номера в гостинице. Однажды нам вообще не удалось выбраться за пределы аэропорта… Это выглядело нелепо. Было лишено всякого смысла. Иногда мы никак не могли наговориться, а в другой раз и сказать-то было нечего. Верная своему обещанию, Матильда почти никогда не говорила со мной о своей интимной жизни, разве что в постели. Лежа рядом со мной, она вдруг вспоминала каких-то мужчин или ситуации, отчего я начинал сходить с ума… Я был в полной власти этой женщины-плутовки, и когда она вдруг среди ночи якобы случайно называла меня другим именем, я делал вид, что обижен, но на самом деле просто умирал. Тогда я грубо овладевал ею, мечтая нежно ее обнять.