Руперт Томсон - Книга откровений

MIJN [3]

Как только Гертруд вошла в тот вечер в комнату, она сразу же увидела татуировку. Не заметить ее было трудно. К тому времени кожа вокруг букв сильно воспалилась, превратившись в сплошной красный взбухший рубец. Гертруд замерла на мгновение, потом повернула к нему голову, блеснув глазами в прорезях колпака.

- Кто это сделал?

Он вовсе не хотел облегчать ей задачу.

- Я не знаю.

- Как это не знаешь?

- Вы все на одно лицо. Как, ты думаешь, я могу вас различать? По мне это могла быть и ты.

Она склонилась над ним, упершись руками в колени и расставив локти, и стала внимательно рассматривать татуировку, потом резко выпрямилась и быстро вышла.

Через несколько минут она вернулась, ведя с собой остальных женщин. Впервые за много дней вся троица опять облачилась в свои черные плащи, что, по его мнению, должно было показать серьезность ситуации. Гетруд, взяв Мод за плечо, указала на татуировку и потребовала объяснений, но Мод повела себя как ребенок - молча стала вырываться. Гертруд настаивала, задавая все новые вопросы. Когда Мод наконец заговорила, он услышал слово ziekenbuls, которое на голландском означает больница. Но как только Мод произнесла это слово, она вдруг осеклась и опустила голову, как будто поняв, что натворила. Две другие женщины сердито посмотрели в его сторону. Хотя их взгляд и озадачил его, но он решил не ломать над этим голову. Его рана была не настолько серьезной, чтобы вести разговор о больнице. Больше всего его заинтересовало то, что в голосе Мод он услышал гнев - раньше такого не было. Впервые она решила постоять за себя.

Подсознательно она пыталась постоять и за него. Ее угнетало все то, что вытворяли с ним, поэтому, сделав ему татуировку, она тем самым выразила свой протест. Это была попытка заявить свои права на него, показать, что он принадлежит только ей, потому что только она по-настоящему заботится о нем. Ему всегда казалось, что поведением женщин руководит некая таинственная сила - все-таки это какое-никакое, но объяснение, однако столь впрямую с ее проявлением он столкнулся впервые. Вероятно, Мод действовала без разрешения и ведома остальных, что было вызовом их команде. Когда он лежа выслушивал, как ее отчитывали, ему стало понятно, что трещина в отношениях между женщинами стала еще шире. Может, попытаться вбить клин в эту трещину?

Подняв голову, он произнес:

- Да будет вам, ругаться, собственно, не из-за чего. Гертруд резко повернулась и взглянула на него.

- Подумаешь, татуировка, - заявил он, - ничего страшного. Не нужно сердиться на нее.

- Это не твое дело, - отрезала Гертруд.

- А чье же? Ведь татуировку сделали мне.

Гертруд повернулась к Астрид и что-то быстро заговорила по-голландски. Потом все трое вышли из комнаты, причем Гертруд все еще держала Мод за плечо. Когда дверь за ними закрылась, он, улыбаясь, откинулся на подстилку.

Именно Мод выполняла все ежедневные дела по уходу за ним. Однако на следующее утро вместо нее появились Гертруд и Астрид. Стало понятно, что Мод в опале и ей отказано в доступе к нему. Может, даже ее тоже заточили в одной из комнат дома. И она лежит сейчас на узкой кровати, угрюмо отвернув свое крупное, круглое лицо к стене. Когда он спросил Астрид, где же «ее подруга» - он намеренно, с провокационной целью употребил это слово, - Астрид ничего не ответила. Он почувствовал, что женщинам надоела его дерзость, и если он не будет осторожным, то получит еще одно наказание.

Приблизительно в середине дня Астрид снова вошла в комнату. На этот раз она была одна и сменила черный плащ на коричневый замшевый пиджак, джинсы и коричневые кожаные ботинки на низком каблуке. Он понял, что непроизвольно улыбается, хотя когда она появлялась в одиночестве, он каждый раз настораживался, не без оснований - всякий раз ее появление сопровождалось какой-нибудь жестокой выходкой. Многие голландки одеваются точно так же, это почти стало униформой. Интересно, какое у нее лицо - наверное, типично голландское. На мгновение он представил себе ее на велосипеде: светлые волосы коротко подстрижены, большой рот и серо-голубые невыразительные глаза.

Астрид заметила его улыбку, но решила не обращать на нее внимания. Она сообщила ему, что через два дня у него состоится премьера. Ему нужно будет станцевать перед приглашенной публикой.

Ее слова ошарашили его.

- Я не могу танцевать, я не в форме, - запротестовал он, - я не репетировал уже… - он не мог даже сказать, когда последний раз танцевал.