Руперт Томсон - Книга откровений

У него украли последние мгновения, остававшиеся ему для танца.

Уже несколько часов было темно, когда открылась дверь и кто-то зажег все лампочки. Он зажмурился от неожиданно резкого, яркого света, быстро заморгал, пытаясь привыкнуть к нему. Нет, незачем смотреть по сторонам, он устал от всего этого. Взгляд его опустился на тыльную сторону правой ладони, на то место, куда вонзилась игла. Там темнело вокруг вены небольшое пятно желтовато-лилового цвета, оно еще немного побаливало.

Позади послышались шаги, отдававшиеся в досках пола. Он чувствовал себя нестерпимо беззащитным, лежа ничком на животе, и с трудом сдержал желание - возникшее внезапно, на уровне инстинкта - взглянуть через плечо. Наконец в поле зрения, медленно сужая его, попала приближающаяся женщина. На ней были короткие кожаные шорты, кружевной атласный лифчик и высокие узкие черные сапоги, вместо привычного капюшона лицо прикрывала резиновая маска, обтягивающая всю голову целиком - только щели для глаз и рта. Маска была черного цвета с матово-серым оттенком, что придавало неестественный ярко-красный цвет губам. От женщины пахло дорогими духами и алкоголем, с ощутимой примесью никотина.

- Хорошо проводишь вечер? - его сарказм был приглушен вынужденным шепотом - после крика еще саднило горло.

- Ты тут шумел, - сказала женщина.

Это была та самая, которая насмехалась над ним. «Мы хотим, чтобы ты мастурбировал для нас. Не так уж много мы просим». И это она сняла с себя одежду, соблазняя его. У нее было тело, типичное для реклам в бульварных газетенках и порнографических журналов: молодое, подтянутое, с большой грудью. Сейчас ему не хотелось смотреть на нее.

- Ты тут кричал. - В ее голосе звучала жесткость.

Он повернул голову так, чтобы правая щека лежала на подушке, а взгляд был направлен вровень с полом. Тем не менее от заметил что-то в ее левой руке. Что-то вроде жгута плеток с пряжками на концах. Он нервно сглотнул.

- Ты огорчил мою подругу, - сказала женщина.

Она пересекла комнату по диагонали, пока снова не оказалась в поле его зрения. Вернее, перед его глазами был носок ее сапога - начищенная до блеска качественная кожа, а также острый высокий каблук.

Ее голос посуровел:

- Ты огорчил мою подругу.

- Я просто задал вопрос, - сказал он. - А она не захотела отвечать.

- И поэтому ты начал вопить…

Вдруг терпение его кончилось. С самого начала у него было такое чувство, что, встреть он эту женщину при обычных жизненных обстоятельствах, на равных, она бы ему не понравилась. Эта ее резкость, спесь, манера унижать…

- Да, я начал кричать, ну и что? - огрызнулся он.

Она отступила назад, оперлась о стену, заложив руки за спину. Казалось, она изучает его.

У нее были тонкие руки, тяжелая грудь - что еще он видел тогда? Бледная полоска незагорелой кожи по линии бикини, вспомнил он, и маленький шрам в форме монеты на левом бедре. Во всем остальном ее тело было безупречно, тело, о котором могут мечтать некоторые мужчины. Он решил, что она на год или два моложе его. Ей лет двадцать семь - двадцать восемь.

Пока он мысленно представлял ее, она отошла от стены и прошла мимо него к двери. Уходит, что ли? Послышалось какое-то слабое металлическое звяканье. Прежде чем он успел посмотреть через плечо, она появилась справа от него. Интересно, что это она держит в руке? Теперь он понял. Спереди к ее кожаным шортам был пристегнут искусственный член, с удивительной точностью воспроизводящий все натуральное мужское хозяйство в деталях - мошонку с выпуклыми венами и прочим…

- Знаешь, мне всегда хотелось попробовать, каково это, - медленно произнесла женщина.

Она откинулась назад, потом подалась всем телом к нему, потом снова изогнулась назад… В ее движениях сквозило жуткое бесстыдство.

- Приятные ощущения, - сказала она. И улыбнулась одними губами, в глазах застыл холод.

Его голова покоилась на подушке, во рту он ощущал ужасную горечь. Как хотелось забыться сном!

- Наше терпение небезгранично, - продолжала она, - мы, конечно, входим в твое положение, но до определенного предела… как бы это сказать - пока ты не вынуждаешь нас тебя наказывать.

- Я не буду больше кричать. - пробормотал он, - я обещаю.

- А, теперь ты запел по-другому. Но ты уже опоздал со своими обещаниями, понятно? Как собака, завидевшая палку.

Он почувствовал холодный комок страха в желудке, в районе солнечного сплетения, тяжелым камнем он давил на него изнутри.

- Я же сказал, что больше этого не повторится. - он пытался подобрать слова. - Мне очень жаль, что твоя подруга огорчилась, я не думал, что она такая чувствительная.