Руперт Томсон - Книга откровений

Он добежал до того места, где последний раз видел ее. Так, внимательно осмотреться: вот отпечаток ее ступни на мокром песке. Всей кожей плеч и головы он ощущал, как сильно палит солнце. Пятнистый, оранжевый с серым пляж изгибался в сторону скалистого мыса. Пустота, царившая на нем, казалась такой естественной… Вокруг было разлито какое-то безразличие, и любые его переживания выглядели здесь неуместной суетливостью.

Вдруг ее изнасиловали, а потом ударили камнем по голове? Вдруг убили? Вдруг она просто пропала?

Бриджит, без которой он не мыслил себе жизни. Бриджит, которую он боготворил.

Он представил, как она нагишом пьет воду из родника. С расстояния в сотню ярдов он не мог различить ее лица, но знал, что только она могла так по-балетному прогнуться в талии, как это делают лишь танцовщицы - линии спины и бедер образуют идеально прямой угол…

Именно так это и бывает, подумал он, когда кто-то пропадает. Пустой пляж. Тишина. Он нес ответственность за Бриджит. Если она действительно пропала, это будет его вина, так же как и ее смерть, если она погибла.

Он нервно сглотнул.

Отойдя от родника, он направился к мысу, хотя уже не питал никаких надежд на то, что найдет ее. Бриджит не было уже почти час. Он не мог представить, что случилось, не мог найти никакого разумного объяснения.

Вдруг кто-то окликнул его по имени. Он остановился, поднял голову. Бриджит стояла над ним на скале, все ее тело было мертвенно-серым, даже лицо. На мгновение ему показалось, что это ожил его кошмар - она убита и теперь перед ним ее призрак…

Все объяснилось более чем просто: исследуя мыс, она наткнулась на совершенно особую лечебную грязь, которая очень хорошо действует на кожу…

В тот вечер, когда они сидели на открытой веранде деревенского ресторанчика, попивая охлажденную ретсину [1], он наблюдал, как она поворачивает голову, чтобы выпустить сигаретный дым наружу, между столбиками веранды. Он все еще не мог поверить, что с ней ничего плохого не случилось, что она не погибла и не пропала, как он боялся.

- Что ты? - спросила она.

Он покачал головой. Такова уж была Бриджит - ей и в голову не приходило, что он мог волноваться, разыскивать ее. Он слишком хорошо ее знал, чтобы даже упомянуть об этом, все равно она бы его не поняла. С нее бы стало отнестись к его страхам с высокомерным презрением.

- Ничего, просто так

Оглядываясь назад, можно позволить себе негодовать по поводу того, как некоторые люди живут, замкнувшись в своей скорлупе, не имея понятия, каково приходится вам, в вашей шкуре. Не просто не представляют, а даже не проявляют ни малейшей попытки узнать. Им и в голову это не приходит.

Именно поэтому ему было так трудно представить себе реакцию Бриджит на его исчезновение. Она настолько привыкла быть в центре внимания - что произойдет, если это изменится? Каждый раз, когда он пытался представить, что она делает в данный момент, воображение подсказывало только самые простые вещи, обыденные, привычные дела: вот она бросает в аквариум корм рыбкам; вот принимает горячую ванну, слушая записи Боба Дилана (песни которого она обожала, а он дразнил ее этим); вот сидит на иолу в углу студии, вытянув ноги -разминаясь, наклоняясь головой к коленям. Другими словами, она вела обычный, нормальный образ жизни. Жила так, как если бы он был там, с ней. Была ли хоть крупица правды в этих видениях, которые преследовали его (не то чтобы его отсутствие совсем не повлияло на нее, но продолжает ли она жить так же, как жила, несмотря на его отсутствие)? А может, эти видения только доказывают бедность его воображения?

Еще одно воспоминание пришло к нему. Это случилось много лет тому назад, когда они только познакомились. Однажды после репетиции он пошел за своей машиной, которую припарковал за несколько кварталов. Подъехал к дверям и ждал ее с включенным мотором. Наконец дверца машины распахнулась и Бриджит села рядом, обдав его запахом мыла «Шанель», которым тогда пользовалась; ее волосы были еще мокрыми.

- Почему ты так на меня смотришь? - спросила она.

А у него словно язык отнялся, он буквально был заворожен ее красотой и мог только смотреть на нее.

Даже тогда - возможно, особенно тогда - она почувствовала всю тяжесть его любви к ней, давление этой любви, которая иногда утомляла ее. Это не значило, что она не любила его. Но его любовь предвосхищала ее чувство. Он полюбил мгновенно, неукротимо и одержимо, в то время как ее чувство росло медленно, как бы в ответ на его любовь.