Иэн Бэнкс - Шаги по стеклу

Да еще в таких уму непостижимых обстоятельствах. Только безумец мог решиться на строительство этой громады, часто думала про себя Аджайи. Замок высился на одиноком скалистом утесе посреди равнины и был почти целиком сложен из книг. Для облицовки стен использовался главным образом сланец, на вид совершенно обычный кристаллический материал, результат естественного процесса отложения осадочных пород. Но стоило отковырнуть от стены одну такую плитку (что не составляло труда, ибо замок медленно, но верно разрушался), как под ней обнаруживались начертанные или выгравированные значки, расположенные строками или столбцами, с интервалами и пробелами, даже с каким-то подобием знаков препинания. Когда Квисс впервые столкнулся с этой странной особенностью, он принялся крушить стены, не в силах поверить, что скрытые облицовкой камни, десятки тысяч кубометров и килотонн, образованы не чем иным, как бесчисленными тайными письменами. Цеховые коротышки мастера — каменотесы и строители — до сих пор трудились не покладая рук, чтобы ликвидировать ущерб, который причинил замку этот старик, когда ломал стены в напрасной попытке доказать самому себе, что тайнопись — это лишь отдельные вкрапления, а не всепроникающая сущность. Реставрация велась под неумолчный хор жалоб и сетований: коротышки и так не справлялись с восстановлением стен, а тут еще постояльцы добавили им хлопот.

— Вызывали? — послышался тихий надтреснутый голос.

Аджайи посмотрела в сторону винтовой лестницы, ожидая увидеть кого-нибудь из служек, но оказалось, что голос прозвучал сзади. Она заметила, что Квисс побагровел, вытаращил глаза, а его морщины прорезались еще глубже.

— Кыш! Вон отсюда! — заорал он из-за плеча Аджайи в сторону балкона.

Обернувшись, старуха увидела на перилах красную ворону, которая хлопала крыльями, будто хотела согреться, и внимательно смотрела на них, склонив голову набок. Черный глаз был похож на маленькую круглую пуговицу.

— Ну что, сдаетесь? — каркнула красная ворона. — Спросили бы меня, я б вам сказала: силезская защита в одномерных шахматах не срабатывает. И чему вас только учили?..

Квисс сорвался со стула, едва не упав, схватил с пола обломок сланца и швырнул им в красную ворону; птица с криком отпрыгнула в сторону и, расправив крылья, спорхнула с перил в холодную светлую бездну; карканье отозвалось прощальным эхом, как зловещий хохот. Кусок сланца исчез в балконном проеме, неуклюже повторяя птичий полет.

— Вот тварь! — буркнул Квисс и снова сел. Грачи и вороны, гнездившиеся в обветшалых башнях замка, обладали даром речи; они были наделены теми голосами, которыми прежде говорили непримиримые соперники, неверные возлюбленные и ненавистные начальники, встречавшиеся в жизни обоих — и Квисса, и Аджайи. Птицы являлись только для того, чтобы помучить стариков напоминаниями о прошлом, о неудачах и ошибках, которые привели их сюда (при этом не упоминалось никаких подробностей, и каждый пребывал в неведении, за какие провинности другой был отправлен в замок. Аджайи как-то предложила обменяться своими историями, но Квисс не согласился). Однако самой ехидной и злонамеренной была красная ворона, которая с одинаковой изощренностью терзала обоих. Квисс быстрее выходил из себя, поэтому на его долю приходилось куда больше вороньих нападок. Иногда он дрожал от ярости сильнее, чем от холода.

Из-за плохой работы котельной в замке действительно было холодно. Отопительная система давно требовала ремонта. По идее, над всеми потолками и под всеми полами должна была циркулировать горячая вода. Помещение для игр, укрепленное сланцевыми и железными опорами, венчал низкий стеклянный потолок с прихотливым орнаментом железных балок. В толще стекла, достигавшей не менее полуметра, плескалась вода, мутноватая и соленая, — назначение котлов как раз и состояло в том, чтобы ее подогревать. То же самое было предусмотрено и внизу: под исцарапанными прозрачными плитами булькало полметра воды, которая обтекала сланцевые цоколи колонн. Под стеклом, точно под фальшивым льдом, бесцветными амебами вязко перетекали удлиненные пузырьки воздуха.В соленой воде обитали светоносные рыбы. Они извивались в слабом течении, как ожившие неоновые трубки, наполняя залы, коридоры и башни мягким сиянием, из-за которого все расстояния становились обманчивыми, а воздух казался загустевшим. Во время прибытия Аджайи игровой зал был еще хоть куда: его в меру освещали рыбы-люминофоры и приятно обогревали циркулирующие сверху и снизу водные токи. Этот диковинный порядок поддерживался вполне исправно.