Олег Рой - Синдром Атяшево

– Иван, ну конечно, все нормально. Мы едем в гостиницу, – успокаивающе отозвалась она.

– Ты не поедешь на такси, я на машине.

– Иван! Поехали домой! Правда, я не ужинаю, но кефир при свечах, да еще в твоей компании с удовольствием выпью.

– И еще ты обещала встретить со мной рассвет.

– И это организуем, только успокойся, – сказала Ирина, которая вошла во вкус, – как-нибудь встанем часиков в пять, встретим рассвет, а потом ты меня отвезешь на съемки.

– Идет. Договорились!

Асмолов сидел на заднем сиденье и улыбался. Он был рад, что ситуацию удалось так легко разрулить.

На следующий день Иван встал в пять утра, поставил чайник, сварил овсяную кашу и заварил душистый чай, такой, какой любила Ирина.

– Завтрак на столе, моя королева! Ваш верный паж отвезет вас на съемочную площадку. Надо поторапливаться, ведь Невельская – отличница, на площадке должна быть одной из первых.

Ира открыла глаза и, как ни странно, почувствовала себя удивительно хорошо: она выспалась, отдохнула, а сейчас вдыхала запах ароматного чая с лимонником. Лишь легкой тенью промелькнули неприятные сцены в ресторане и бред, который нес Мотя.

– Иван, скажи мне… Шубский уехал в Москву? – потягиваясь, спросила Ира.

– Иришка! Уехал, я лично проверил! Спасибо этой Софе, она, как мне доложили, умотала его к утру. Я, кажется, вчера за тобой вовремя приехал? – спросил Иван, хитро прищуриваясь.

– Да, Иван вовремя! Обещай не ревновать!

– Торжественно клянусь!

Ирина встала и с удовольствием позавтракала в компании любимого мужчины. Настроение по десятибалльной шкале можно было оценить в десять баллов.

На съемочной площадке царило оживление. Тетевин был в приподнятом настроении и необычайно деятелен, радуясь возможности снимать без неусыпного вмешательства Моти. У Ирины сложились хорошие творческие отношения с Володей, она восхищалась молодым и образованным режиссером, каких трудно было встретить в наше время. Ирина любила импровизировать, что в сериалах было абсолютно не востребовано, зато Тетевин позволил раскрыться этому качеству на сто процентов. Он никогда сразу не отвергал вариант, который предлагала актриса: ее он считал очень опытной и талантливой. Он просил сыграть еще какой-нибудь третий вариант, и если становилось понятно, что лучше вернуться к сценарию, то так и делали. Но иногда он с большим энтузиазмом поддерживал игру Ирины, расточая ей всяческие похвалы после съемки.

Здесь, в Атяшево, Ирина играла на своей территории, и ей казалось, что родная земля дает ей силу. Ведь как много в крупных городах живет людей, полностью оторванных от своей родной земли, они даже не знают и не хотят знать, где были рождены их предки! Например, новые москвичи с гордостью называют себя москвичами, а на деле выясняется, что живут они год-два, ну, может, пять лет в Москве. Для них и Москва – площадка для реализации своих амбиций, не более.

А родные места они быстро забывают, и часто их старенькие родители умирают одинокими и неухоженными, до последнего вздоха надеясь, что дочка или сын обязательно приедут повидаться. Ирина чуть не оказалась в такой ситуации. Спасибо Чигринскому – ее бывший учитель вовремя подсказал, что делать. Потому что знал еще ту Ирину – юную, боевую, сильную, приехавшую из никому не известного Атяшево, которая привыкла всего добиваться и все получать.

– Невельская! Ирина! Пройдите на съемочную площадку! – раздался голос помощницы режиссера.

Ирина была уже готова: грим, костюм, настрой. Она не любила разговаривать с гримершами, потому что пустые разговоры и сплетни отвлекали ее от главного – от роли. Все знали об этой особенности актрисы и старались при ней поменьше шуметь… Чаще других пыталась пообщаться с ней Софочка, но Ира всякий раз тактично уходила от навязчивого общения и видела, что многие недовольны этой ее чертой. Особенно не любила Ирина громкие голоса. Ее уши физически страдали от шума, она как-то рассказала об этом одному профессору психологии. И он подтвердил, что есть такой тип людей, которые погружены в себя, любят полуночничать, одержимы какой-то одной идеей и страшно не любят шум, физически от него страдают.

– Тогда это все про меня, – ответила Ирина с улыбкой.

– Но у вас должна быть идея, ради которой вы пойдете на все, – предположил профессор.

– Да, идея есть, как же не быть, – констатировала актриса с мягкой улыбкой.

Незаметно съемки подошли к концу. Пожалуй, если не принимать во внимание общение с Шубским, Ирина назвала бы эту работу самой интересной в своей творческой биографии. Тетевин отпустил Невельскую в Москву, в Атяшево осталась часть съемочной группы, заканчивали снимать натурные эпизоды, потом должны были разобрать декорации.