Марио Варгас Льоса - Скромный герой

Ригоберто удалился в свой кабинет и посмотрел по компьютеру всю информацию по «Assicurazioni Generali». Действительно, самая большая страховая компания в Италии. Ему самому несколько раз приходилось вести дела с ней и с ее филиалами. Компания сильно разрослась в последние годы благодаря продвижению в Восточную Европу, на Средний и Дальний Восток и не так заметно — в Центральную Америку: здесь основные дела она вела с Панамой. Теперь же открывалась удачная возможность проникнуть и в Южную Америку, используя в качестве трамплина Перу. У этой страны дела шли хорошо, законы отличались стабильностью, инвестиции росли.

Ригоберто с головой погрузился в свои исследования, но вот он услышал, что Фончито вернулся из школы. Отец выключил компьютер и с нетерпением дожидался, когда сын зайдет пожелать ему доброго вечера. Когда мальчик вошел в кабинет, чтобы поцеловать отца, все еще со школьным ранцем на спине, Ригоберто решил сразу же заговорить о главном.

— Так, значит, Эдильберто Торрес появился снова, — печально произнес он. — Я думал, мы навсегда избавились от него, Фончито.

— Я тоже так думал, папа, — ответил мальчик с обезоруживающей искренностью. Он снял ранец, поставил на пол и сел на стул перед отцовским столом. — Разговор был совсем коротенький. Разве Лукреция тебе не передала? Он длился ровно столько, сколько маршрутка ехала до Мирафлореса. Сеньор Торрес вышел на улице Диагональ, рядом с парком. Разве она не рассказала?

— Конечно рассказала, но мне бы хотелось все услышать от тебя самого. — Ригоберто заметил, что пальцы сына перепачканы чернилами, узел школьного галстука не затянут. — Что он сказал? О чем вы разговаривали?

— О дьяволе, — рассмеялся Фончито. — Да-да, не смейся. Это правда, папа. И на этот раз он, к счастью, не плакал. Я рассказал, что вы с мачехой считаете дьяволом его самого.

Фончито говорил с такой естественностью, в нем было столько свежести и простоты, что как уж было ему не поверить? Вот о чем подумал Ригоберто.

— Они до сих пор верят в дьявола? — удивился Эдильберто Торрес. Он обращался к своему спутнику вполголоса. — В наши дни, как мне кажется, в этого кабальеро верят немногие. Твои родители объяснили, почему они столь невысокого мнения обо мне?

— Из-за ваших загадочных появлений и исчезновений, сеньор, — ответил Фончито, тоже понизив голос, потому что тема их разговора уже заинтересовала других пассажиров, которые теперь косились на собеседников краем глаза. — Мне не следовало бы с вами говорить. Я уже объяснял: мне запрещено.

— Передай им от меня, пусть отбросят свои страхи, они могут спать вполне спокойно, — заверил Эдильберто Торрес чуть слышным голосом. — Я не дьявол и не кто-то в этом роде, я обыкновенный нормальный человек, как ты и как они. И как все пассажиры в этой маршрутке. К тому же ты заблуждаешься: я появляюсь и исчезаю ничуть не загадочным образом. Наши встречи с тобой — это дело случая. Просто-напросто совпадения.

— Я буду с тобой откровенен, Фончито. — Ригоберто долго смотрел сыну в глаза, тот выдержал его пристальный взгляд не мигая. — Я хочу тебе верить. Я знаю, что ты не врунишка и никогда таким не был. Я прекрасно знаю, что ты всегда говорил мне правду, пусть даже себе во вред. Но в данном случае — я имею в виду в этом проклятом случае с Эдильберто Торресом…

— Почему проклятом? — перебил Фончито. — Что такого сделал тебе этот господин, чтобы ты произносил это ужасное слово?

— Что он мне сделал?! — вскрикнул дон Ригоберто. — Он заставил меня впервые в жизни сомневаться в моем сыне, так что я теперь не могу поверить в правдивость твоих слов. Понимаешь, Фончито? Именно так. Всякий раз, когда я слышу о твоих встречах с Эдильберто Торресом, я, как ни стараюсь, не могу поверить, что ты говоришь мне правду. И это не упрек, постарайся меня понять. То, что с тобой сейчас происходит, меня печалит и сильно угнетает. Подожди-подожди, дай мне закончить. Я не говорю, что ты намеренно лжешь, обманываешь меня. Я знаю, ты никогда так не поступишь, по крайней мере умышленно, сознательно. Но, прошу тебя, задумайся на минутку о том, что я скажу тебе со всей своей нежностью. Только представь себе. Не может ли быть так, что все твои рассказы об Эдильберто Торресе, которые слышим я и Лукреция, — это только фантазия, нечто вроде сна наяву, Фончито? Такое иногда случается.

Дон Ригоберто замолчал, потому что увидел, как побледнел его сын. Лицо мальчика наполнилось неизбывной печалью. Ригоберто ощутил угрызения совести.