Дмитрий Градинар - Звездный патент. Сборник

Сама собой в разговоре возникла пауза. Вроде бы Велес нашел веские аргументы, но почему-то до конца они не убеждали.

Финалом разговора стало заявление Барона,

– Слышал я про новшество в медицинской науке. Что-то там люди в белых халатах придумали, чтоб оживлять пилотов…

– Ну-ка, ну-ка, – подтянулись к нему поближе остальные.

– Да так, пока только слухи… Вроде бы недавно сбили кого-то из «Фениксов». А через пару недель – ничего, как новенький.

– Летает?

– Летает.

– А если это уже не он? Может быть, опыты по клонированию наконец-то удались?

– Клонирование имеет свои пределы. Не столько физического плана, сколько сущностного. Внешнее сходство – да, такое возможно. Частичная передача характеристик того или иного человека – тоже можно. А вот создать точную копию… Ну как бы руки пока не доросли у наших эскулапов. А может, оно и к лучшему?

– Почему? Сам ведь говоришь – оживили… Так любого, значит, можно. Записать матрицу, – я в фильме видел, – а потом наделать столько, сколько нужно копий.

– Тебе от этого легче будет? Память личности? Не наведенная, а твоя собственная… В общем, это совсем другой человек получится. Даже не человек – монстр по образу и подобию. Лично мне не хотелось бы, чтоб кто-то, как две капли воды на меня похожий, заявлял всем, что он – это я! Нет, там совсем другое… Какая-то трофейная технология бессмертных.

– Регенерация?

– Не совсем. Регенерация поверхностных и некоторых других тканей уже проводится. Что-то связанное с заменой поврежденных органов.

– У-у! Нашли, чем удивить! Таким операциям сто лет в обед!

– Нет, я неправильно выразился… Органы не заменяют. – Барон прищелкнул пальцами в поисках подходящего слова.

– Реконструируют? – подсказал Джокт.

– Что-то вроде того… Пока проект держат в секрете, думаю, готовят к предстоящим через год боям. Название, правда, мрачноватое у проекта…

– И какое же?

– «Пантеон».

– Да, не самое веселое. Но если сработает – пусть называют как угодно. Я согласен! – заявил Джокт, обрадованный известию о внедрении новой медицинской технологии.

Потом разговор угас окончательно, и никто даже не поинтересовался, откуда Барон взял эти сведения? Наверное, все уже привыкли, что то, о чём говорит Барон, перепроверить обычными путями невозможно, а нужно или принимать на веру, или не верить с самого начала. Сведениям о Пантеонах почему-то хотелось верить…

Нерон появился где-то без четверти восемь.

– Я ложусь спать! – ни к кому не обращаясь, зачем-то сказал он, набрал на Индапе комбинацию принудительного сна и рухнул – как был, в комбинезоне – на койку.

Через пятнадцать минут, выполняя приказ полётного инструктора, все курсанты разбрелись по своим местам.

Джокт уже спал, Барон подошел к коммутатору и последний раз пробежался пальцами по сенсорам. Убедившись, что ответа не будет, он последним активировал Индап.

– Уж полночь близится, инструктора всё нет… – были его последние слова, которых никто не услышал.

Когда проваливаешься в сон не от усталости, что смеживает веки, не из-за волнений прошедшего дня, оставляющего на память гул чужих голосов, а по велению маленького медицинского прибора, подавившего активность нервной системы, то этот сон не похож ни на что.

Минуя обе фазы поверхностного сна, человек попадает сразу в сон глубокий, максимально восстанавливающий силы организма и характеризуемый так называемой медленноволновой активностью. В стадии глубокого сна отсутствуют движения глаз и снижена мышечная деятельность. Если прерывание сна происходит именно в это время, то разбуженные долго не могут адаптироваться к окружающей обстановке и чувствуют себя дезориентированными. Все сравнения сна со смертью относятся именно к глубокому сну. Ему на смену приходит следующая стадия – парадоксальный сон. Теперь дыхание становится более частым, глаза под закрытыми веками начинают совершать быстрые движения, а частота сердечных сокращений и артериальное давление – увеличиваются.

За ночь смена стадий происходит несколько раз – по полтора– два часа каждый цикл, и такой природный механизм служит как для восстановления организма и активности мозга к следующему дню, так и для обработки мозгом информации, полученной раньше.

Индап перераспределял во время сна продолжительность отдельных фаз в соответствии с конкретной целью. Если курсантам было необходимо закрепить какие-либо важные знания, Индап увеличивал длительность парадоксального сна за счёт сокращения времени фаз поверхностного. Когда ставилась другая задача – подготовить тело и сознание к тяжелой работе, Индап увеличивал продолжительность глубокого сна, как за счёт тех же поверхностных фаз, так и стадий парадоксального сна.