Дмитрий Градинар - Звездный патент. Сборник

Там, где была необходима реакция или выносливость, равных Моджо не имелось. На ралли гаваец брал самые крутые повороты не снижая скорости. Кроссы, силовая подготовка, занятия в СВЗ – скафандрах высшей защиты, – ничто не изматывало его так, как маджонг.

После второго гонга, когда фишки с костяным стуком уже легли на стол, а цепкие взгляды курсантов начинают стремительное скольжение по выстроенной комбинации, Моджо буквально впадал в ступор.

– Где же эти чёртовы драконы? Сян, Гэн, Пай! – бормотал он, бесцельно блуждая руками над доской.

При этом название драконов – Белого, Зелёного и Красного, звучали в его устах, как грязные ругательства.

Рисунки на фишках, как и было обещано, постоянно изменялись, отличить фишки одну от другой становилось всё сложнее. Перемешивающая машина, не допускавшая повторов в выложенных комбинациях, всегда располагала фигуры таким образом, что они могли быть собраны за один раз, без перемешиваний и повторного выкладывания. В этом заключалась ещё одна большая разница между занятием курсантов в маджонг-классе и тем, чем занимались прочие любители маджонга на игровых серверах.

Время, отпущенное на разгадку очередного пасьянса, постепенно уменьшалось, и Джокарту приходилось концентрировать всё внимание, чтобы успеть проредить выложенную перед ним комбинацию хотя бы наполовину.

Он надеялся , что после достигнутых в шахматном классе успехов собрать маджонг будет для него раз плюнуть. Но не тут-то было! Джокарт глубоко заблуждался по поводу своих новооткрытых способностей. И вышло даже хуже, чем обычно. К третьему удару гонга горка фишек на его столе уменьшилась едва ли на четверть. Да что там говорить! Успехи Моджо на этот раз оказались существенней.

Джокарт, пребывая в недоумении, захотел получить объяснения у наставника.

– Что, понадеялся на «эффект дельфина»?

– Да, – удрученно проронил он в ответ.

– И эта штука не сработала?

– Как видите, наставник…

– А чем же этот эффект мог тебе помочь? Отвлекающие факторы: шум, свет, даже изменение давления и гравитации, – всё это предусмотрено для занятий по маджонгу с третьего курса обучения… Здесь нужно другое.

– Какой-нибудь очередной эффект?

– Верно. Только не «какой-нибудь», а самый главный. Мы называем это «Глаз орла», и дай бог хотя бы половине из вас, кто выдержит всю программу обучения, приобрести этот эффект…

– Неужели вы хотите сказать, что маджонг будет преследовать нас до самого окончания обучения?

– Для тех, у кого откроется «Глаз орла» – да. До самого окончания. Остальным придётся заниматься в маджонг – классах, только уже других, и проходить дополнительные медицинские процедуры даже после того, как они станут действительными пилотами.

– О!…

– Желаю тебе и в этом стать первым. А пока за сегодняшние успехи в маджонге назначаю два часа дополнительных занятий после окончания дневного цикла.

– Принял! – по-уставному ответил Джокарт.

«Эффект дельфина»… «Глаз орла», – вертелось у него в голове во время лекции по классификации своих и вражеских звездолётов. – «Тьфу ты, гадость какая»!

После назначенной двухчасовой отработки, когда время Крепости, оно же – общее время Солнечной, приближалось к шести и искусственный свет в учебном центре скоро должен был потускнеть, имитируя сумерки, Джокарт решил посетить видеозал.

Разнообразить вечерние часы в Крепости можно было всего несколькими способами. И Джокарт уже знал, что некоторые ему не подходят. Так, чтение книг или прослушивание их аудиовариантов только приближало его полуночную депрессию, граничащую с психозом. Вопреки бытующему мнению, что полугодовой срок, а уж тем более – два года, достаточное время для излечения душевной боли, Джокарту казалось, будто она становится сильнее. Может быть, всему виной – монотонность распорядка курсантской жизни в Крепости? Когда с подъёма и до шести, до окончания всех отработок, натягиваешься, как струна, и находишься все эти часы в таком состоянии. А затем, когда отработки заканчивались, струна рвалась, лопалась, и прежние тяжкие думы накатывали с неизбежностью морского прилива, достигая апогея к полуночи. Джокарт убрал подальше все сохранившиеся семейные фотослайды. Это помогало, но не намного. С восьми до десяти, то есть до вечернего построения и отбоя, он посещал трек, гоняя на гравискутере, до изнеможения тренировался в СВЗ, ходил на дайвинг в специальный глубоководный бассейн Крепости…