Артур Таболов - Водяра

Вмешательство политики в жизнь Тимура произошло самым непредсказуемым образом. В разгар антиалкогольной кампании одному из друзей отца, работавшего главным технологом на Медном заводе в Норильске, исполнилось пятьдесят четыре года. Дата не круглая, примечательная лишь тем, что всего год оставался имениннику до пенсии, которую мужчинам-северянам платили в пятьдесят пять лет, а женщинам в пятьдесят. По этому поводу в пятницу вечером собрались в сауне, какие были в бытовках всех заводов Норильского горно-металлургического комбината. Пять человек, все примерно ровесники - начальники крупных цехов, главные специалисты, народ основательный, уважаемый в городе. От души попарились, выпили, неспешно поговорили. На выходе их ждал наряд милиции. Утром, на экстренно собранном бюро горкома, всех пятерых исключили из партии и сняли с работы.

Руководители комбината прекрасно понимали, что все это дурь несусветная, но сделать ничего не могли. Главный инженер предложил: поработайте сменными мастерами, а потом все уляжется. Четверо согласились, отец Тимура презрительно отказался - взыграла горячая осетинская кровь. Он швырнул заявление об увольнении и вышел на пенсию.

Семья вернулась во Владикавказ в двухкомнатную квартиру на правом берегу Терека, забронированную отцом в конце 50-х годов, когда он решился на переезд в Норильск. Тимур привольно жил в ней один все пять институтских лет и первые годы после окончания института. Для семьи из пяти человек она оказалась катастрофически тесной. Пенсии отца и матери-учительницы едва хватало на жизнь. Тимур понял, что беззаботная юность кончилась. Из младшего в семье он стал старшим.

Тимур Русланов родился в заполярном Норильске и прожил там до окончания школы. Причины, по которым его родители, уроженцы Владикавказа, в то время Орджоникидзе, оказались на севере, были чисто экономическими. Отец, тогда еще молодой специалист, работал на владикавказском заводе "Электроцинк". Родилась дочь, потом вторая. На зарплату сменного мастера трудно стало содержать семью, а в Норильске платили поясной коэффициент 1,8 и полярные надбавки к зарплате - по десять процентов за каждые полгода, в сумме до шестидесяти процентов. Тимура вполне устраивало это объяснение. Только позже он понял, что оно было правильным, но неполным.

В 1957 году Хрущев восстановил Чечено-Ингушскую автономию и разрешил возвращение на родину чеченцев и ингушей, депортированных Сталиным в 1944 году одновременно с крымскими татарами, балкарцами и калмыками. Около двадцати тысяч ингушей были выселены из Северной Осетии, в их домах, как и во всех опустевших после депортации районах, обжились другие люди. Татарские поселки в Крыму в приказном порядке заселили крестьянами из Архангельской и Вологодской областей, в Пригородный район Осетии переместили часть местных осетин из предгорий, часть из Южной Осетии, много русских из Ставропольского края. Это насильственное переселение диктовалось необходимостью сохранить прежний уровень производства зерна и сельскохозяйственной продукции, необходимой для воюющей Красной Армии. И уже первые эшелоны, прибывшие в 1957 году во Владикавказ из Казахстана, создали в городе напряженную обстановку. Особенно тревожно было в Правобережной части Владикавказа, где до депортации были дома ингушей. С наступлением темноты улицы вымирали, лишь милицейские машины объезжали пустые кварталы и цокали подковками по асфальту армейские патрули. До резни не дошло, госбезопасность бдила, но неспокойно было во Владикавказе, нехорошо. Это и стало второй причиной, подтолкнувшей отца Тимура к решению о переезде в Норильск.

Родители всех школьных товарищей Тимура оказались в Заполярье примерно одинаково. Сначала заключали договор на три года, потом продлевали еще на три, потому что жалко было бросать трудно заработанные "полярки". А там втягивались, привыкали к большим деньгам, к магазинным прилавкам, обильным по сравнению с "материком", как называли в Норильске все, что южнее шестьдесят девятой параллели, к возможности посылать детей учиться в Москву и помогать им во время учебы, ездить в отпуск в сочинский санаторий "Заполярье" по дешевым профсоюзным путевкам.

Дешевизна профсоюзных путевок была таким же мифом, как и "длинный" северный рубль. Дорого стоила зимняя одежда, очень дорого стоили фрукты, добрая половина отпускных уходила на самолет до Сочи. Раз в три года дорога оплачивалась, но кто же будет экономить на здоровье детей, которые после полярной ночи были сине-желтыми, как водоросли.