Инга Кузнецова - Изнанка [litres]

И вот я понимаю: тело Хозяина, мой непосредственный мир, куда-то ползёт. Нет, скорее, его грубо волокут. Кто-то волочёт, логикой движения непохожий на Спокойных Гигов. Тело-мир ударяется о внешнее жёсткое, я это слышу, замерев. Хозяин молчит. Он уже никому не может сопротивляться. И тут с меня спадает пелена, и с ужасом я понимаю, что произошло.

Это я виноват. Я отступил от него внутри себя, и это со мной давно. Я забыл о том, ради чего я в нём существую. Теперь я кажусь себе ничтожней самого бесполезного, самого мёртвого шлака отсеков. Ничтожней трухи от мёртвых существ. Так ли уж я полужив, я, жравший своего Хозяина просто так, я, забывший, что значит преданность и забота?

Я упустил, я пропустил что-то важное. Какую-то прожилку бытия, какой-то его каналец, вход. И теперь я теряю того, которого так любил когда-то, оказываюсь внутри его последней судороги. И внутри его смерти. Я заслужил это. Я, но не он. Кто-то страшный перерезает глотку Хозяина, перетирая еле живую мякоть острыми, твёрдыми разрывателями реальности. Все связи нарушены, все трубопроводы текут вон, все отсеки раздавлены, все уровни перепутаны.

Всё кончено. Мы с Хозяином летим в бездну.

– Ах ты, дрянь, что ты наделала?!

– May! May!

– Какой эксперимент, а?! И всё пропало. Тварь!

– May! May!

– Да как она открыла дверцу? Вроде плотно было.

– May! Мя-яу!

– Кто тебя впустил? Это невозможно!

– М-мя-яу! Мряв!

– Чья это кошка? Кто посмел? Уволить!

– Нмау-у, мр-р.

– Да ничья она.

– May!

– Не лаборатория, а проходной двор!

– М-му-у-ур. Мр-р.

– Пошла вон! Ребята! Надевайте перчатки! Взять её!

Тпт, тпт, тпт, тпт, тпт, тпт, тпт, тпт.

– Вот, вот она! Заходи сзади!

– М-мяв-в!

– Осторожней, чтобы не оцарапала! Она может быть заразной!

– Что вы ей вкололи, док?

– М-мяу!

– Лови давай. Не задавай глупых вопросов.

– Я не нанимался заражаться от ваших подопытных.

– Все вон! Все пошли вон! И её забирайте! Где уборщик?

– May! May!

– Он сейчас будет, док.

– Надо всё зачистить и простерилизовать тут. Ничего не трогайте. Перчатки в стирку.

– Ладно-ладно, док. Мы уже уходим.

– Эксперимент провален.

– Мы пришлём уборщика.

– И поскорее.

– М-мяв!

Бездна оказалась настоящей, но только для Хозяина. Прежнего. Он в неё канул.

Мне тяжело сейчас думать о том, что я оказался более живучим. Отростки ещё хранят воспоминание о прежней привязанности. Отсутствующие отношения странно отчётливы. Как это понять? Я не помню, чтобы такое было со мной в сдвинутой назад реальности.

Всё ли я сделал, чтобы уберечь Летучего Хозяина?

Нет.

Сейчас ничто не спасает меня от знания о том, что я начал отрываться от него давно. Связь слабела. Моя – не его. Летучий не знал о моём существовании. Но разве это имеет сейчас значение? Важно лишь то, что это я успел его разлюбить. Как странно и страшно.

Разлюбить – получается, это и значит выжить.

Есть ли что-то по ту сторону бездны?

Я не понимаю, зачем думать об этом. Это ни к чему не ведёт. Это слишком остро. Летучий промелькнул, он уже канул. Это мы его отдали бездне. В его смерти есть наша вина. Моя.

Мне не с кем поговорить. Я не испускаю сигналов, которыми можно было бы обменяться с другими. Я беззвучен, я непонятен. Я незаметен. Моё «я» самозамкнуто, и я не могу объяснить всего, что понял сам, даже тем полусуществам, которые похожи на меня. Даже тем, кто вырастает из моих отростков.

И что такое это «я»? Кто я вообще? Остаюсь ли я тем же «я», переходя через испытания? А другие? Кто мне об этом расскажет?

Раньше я думал, что главное – это преданность. Она собирает мои растопыренные щупальца, мои разрозненные желания и кусочки впечатлений. Но вот она обманула меня. Закончилась. Я понял, что могу путешествовать от Хозяина к Хозяину, теряя одни реальности и получая другие.

Это больно. Это очень больно.

Это интересно.

Я вспомнил, как совершился сам перескок на другую прожилку бытия (понять – и забыть). Когда горло Летучего оказалось в пасти нового Хозяина, я только и смог, что использовать свой простейший трюк: внедриться отростками в первый попавшийся пузырь, чтобы меня не смыло в кисло пахнущее варево утробы. Я заставил себя забыть о Летучем. Новый Хозяин поглотил прежнего. Сначала убил, а потом сожрал. А я задержался в его глотке.

И всё.

Прощай и прости, Летучий.

Новый хозяин разговорчив. Я изучаю его язык.