Сюзан Алберт - Повесть об Остролистном холме

Правда, времени, когда она была предоставлена самой себе, у Кэролайн и так было в избытке. Мисс Мартин нередко засыпала у камина, когда, как предполагалось, у них шли утренние занятия, и девочка могла читать и рисовать все, что пожелает. После полудня ее отсылали в сад с Дадли, хозяйским спаниелем, а мисс Мартин и леди Лонгфорд наслаждались чтением или позволяли себе вздремнуть. За чаем на Кэролайн возлагалась обязанность наполнять чашки, ибо ее светлость (запрещавшая ребенку называть ее бабушкой, каковой на самом деле являлась), по-видимому, полагала, что эта процедура способствует превращению девочки в истинную леди — устрашающая перспектива, которую Кэролайн отказывалась принять даже (или особенно) в своем воображении. После чая ее отсылали наверх — читать до ужина, который приносила ей в комнату миссис Бивер. После ужина и до команды отправляться в постель Кэролайн сидела у камина и делала записи в дневнике, изящной книжице в кожаном переплете, которую подарил ей отец.

Однако этому занятию был положен конец несколько дней назад, когда мисс Мартин обнаружила дневник, открыла его и стала читать.

— Не трогайте! — с жаром вскричала Кэролайн, вскочив со стула и попытавшись вырвать книгу из рук мисс Мартин. — Там мои личные записи, вы не имеете права!

— Я имею все права, — сказала мисс Мартин со своим якобы французским акцентом и подняла дневник над головой, чтобы девочка не могла до него дотянуться. — Леди Лонгфорд поручила вас моим заботам, юная барышня, и я не позволю вам утаивать от меня что бы то ни было. В мои намерения входит выяснить, о чем вы здесь пишете. — Темные глаза мисс Мартин полнились злорадным торжеством. — Впрочем, если вы пожелаете, мы можем передать эту книжку ее светлости, дабы она сама смогла узнать все ваши постыдные секреты и убедиться, какая неблагодарная девица живет в ее доме.

Кэролайн опустила руки и сделала вид, что уступает. Но в тот момент, когда мисс Мартин чуть-чуть ослабила бдительность и стала листать дневник, девочка схватила книгу и сунула ее в камин, в самое жаркое место, где языки пламени были особенно яркими.

— Ах ты дикарка! — возопила мисс Мартин, хватаясь за кочергу, чтобы вытащить книгу из огня.

Но было поздно. Страницы дневника обуглились, съежились и распались на черные хлопья, которые вылетели в каминную трубу, навсегда лишив побелевшую от ярости гувернантку возможности прочитать следующую запись: «Мисс Мартин такая же француженка, как я, ну а я-то совсем не француженка. А бабушка Лонгфорд — просто старая дура, раз верит жестокой подлюке, которая только притворяется, что ее любит».

Это была сущая правда. Хотя под взглядом хозяйки дома мисс Мартин казалась кроткой и смиренной, что называется, тише воды ниже травы, стоило только леди Лонгфорд повернуться к ней спиной, как все круто менялось. Кэролайн замечала презрительно поджатые губы и злобный блеск в глазах своей наставницы, и девочке становилось понятно, что на самом деле для мисс Мартин имеют значение только ее собственные интересы.

Хотя Кэролайн и радовалась, что ей удалось спасти свои записи от придирчивых глаз мисс Мартин, она дорого заплатила за свой поступок. Приговор разгневанной мисс был таков: три дня Кэролайн надлежит получать только стакан молока и кусок хлеба на ужин. Впрочем, утрата дневника печалила ее больше, чем голод.

Записи в этой книжке стали для нее спасением еще в Новой Зеландии, в безрадостные дни после того, как поезд, в котором ехал ее отец, рухнул с моста в ущелье и погибли все пассажиры. Дневник утешал Кэролайн и в те бесконечные недели, когда ее матери становилось все хуже и она наконец умерла, и в еще более мрачные и долгие месяцы, когда девочка ожидала решения своей участи, о чем ей должны были сообщить адвокаты отца. Сначала они сказали, что ее бабушка, которая отреклась от отца Кэролайн, когда тот отказался жениться на выбранной ею для него барышне, решительно не желает брать к себе внучку. Приходилось искать другое место, и адвокаты тщетно ломали головы в поисках решения, поскольку иных родственников у девочки не было. В конце концов ей стало известно, что бабушка все-таки согласилась дать ей кров до той поры, пока для нее не найдут подходящую школу, и Кэролайн посадили на корабль, плывший в Англию. Мистер Хилис, довольно приятный человек, адвокат, ведущий дела бабушки, встретил Кэролайн у причала в Ливерпуле и привез в Тидмарш-Мэнор.

И во все эти тяжкие времена девочка выплескивала на страницы дневника свои чувства — и гнев, и страх, и надежду. Надежду на то, что ее бабушка окажется милой и доброй, в конце концов полюбит Кэролайн и не станет отсылать ее в школу, а оставит в своем доме. Надежду на то, что в деревне у нее появятся друзья, а в доме — какие-нибудь зверюшки, и она сможет с ними играть и…