Сюзан Алберт - Повесть об Остролистном холме

— Да его ж столкнули, миссис Литкоу! — прервала ее Люси. — Мне сама миссис Дженнингс говорила, а всем известно, что мистер Дженнингс там был, когда в руке Бена Хорнби нашли глиняную трубку с буквами «Г» и «С». — Она слегка вздрогнула, как бы представив себе эту страшную, вызывающую невольную дрожь картину насильственной смерти. — Стыд и срам, скажу я вам, это куда ж мир катится? — И, не дожидаясь ответа, Люси застрекотала дальше: — Это все чужаки, больше некому. Повадились сюда ходить, по холмам шляются, заполонили все дороги, всю округу, через заборы лазают, ворота за собой нипочем не закроют, коровы вон по всей деревне бродят, спасу нет. Я своими ушами слыхала, как старина Бен клял гуляк этих на чем свет стоит, вот на этом самом месте, где вы сейчас, чтоб мне провалиться. Да чего там, в последний раз дело было всего-то два дня назад.

— За что ж он их клял? — спросила Роуз Саттон, протягивая Люси конверт с наклеенной маркой, чтобы та положила его в холщовый мешок с почтой. Потом повернулась к дверям взглянуть на детей. — Джейми Саттон, — строго сказала она, — не крутись возле коляски. Разбудишь внучку миссис Льюэллин — получишь подзатыльник.

— С Лили все в порядке, Роуз, — поспешила вмешаться Агнес. Ей было невтерпеж услышать, что ответит Люси. — Так чем же был недоволен Бен Хорнби, Люси?

Довольная завоеванным вниманием аудитории, Люси бросила конверт Роуз в мешок, за ним последовал пакет миссис Литкоу. Затем, прежде чем ответить, она выровняла пачку бланков и на долю дюйма передвинула вправо перо и чернильницу.

— А тем был он недоволен, что эти чужаки из Манчестера забрались на Остролистный холм да и оставили его ворота открытыми, — сказала Люси. — Такое Бен молча снести не мог. «Я такое молча сносить не стану, миссис Скид, — вот что он сказал мне. — Они у меня попляшут, попомните мои слова». Так и сказал, слово в слово. — Люси сделала паузу и добавила: — Хотите знать мое мнение, как было дело? Старина Бен увидел, что кто-то из этих молодчиков открывает его ворота, и задал ему взбучку, а тот его и убил.

— Люси, если вы знаете, кого можно в этом заподозрить, — строго сказала миссис Литкоу, — то лучше скажите констеблю Брейтуэйту, а не распространяйте сплетни.

— Это вовсе не сплетни, — возразила Агнес. — Мы просто обсуждаем то, что случилось.

— А я и сказала констеблю, — пропела Люси нежным голосом. — Нынче утром и сказала, как только услышала, что бедного старого джентльмена мертвым нашли. Я сразу об этих гуляках подумала.

— Еще вопрос, джентльмен ли он, — в голосе Роуз Саттон звучала насмешка. — Конечно, о мертвых плохо не говорят, да только настоящие джентльмены долги свои отдают, а мистер Хорнби… — Снаружи раздался вскрик, затем треск и, наконец, отчаянный плач.

— Мама! Мама! — кричал детский голос. — Джейми убил малышку!

Все четыре женщины выскочили из почты. Плетеная коляска лежала на траве кверху колесами, рядом стоял маленький мальчик в коротких штанишках и старательно ревел. Ладони ребенка были сплошь красными, а лицо и голые ноги усеяны красными пятнами.

— Кровь! — закричала Люси и в ужасе закрыла рот руками. — Господи, да он весь в крови!

— Лили! — завопила Агнес, падая на колени и шаря вокруг перевернутой коляски в пакетах, подушках и подстилках, высыпавшихся на землю. — Где Лили?

— Джейми, что я тебе говорила! — Роуз нацелилась дать сыну добрый шлепок. — Что ты сделал с малышкой миссис Льюэллин, скверный мальчишка?

— Насколько я вижу, — твердым голосом начала миссис Литкоу, — ничего серьезного не случилось…

— Он убил ее, мамочка, — сказала девочка довольно спокойно. — Я ему говорила, не надо, не надо, а он никак не хотел остановиться. — Дочка Роуз протянула обличающий палец. — Она там, под кустом, вся-вся в крови — мертвая.

Но, как довольно быстро выяснилось, малышка оказалась жива. Как только ее извлекли из-под куста, она зашлась оглушительным ревом. А ее личико и распашонка были испачканы вовсе не кровью: это был малиновый сок. Пытаясь дотянуться до ягод, Джейми опрокинул коляску, и Лили упала прямо в корзинку с малиной.

— Ах, Агнес, мне очень жаль, — сказала Роуз Саттон тоном искреннего раскаяния, пока они собирали малышку, пакеты и покалеченную коляску — козырек, похоже, починке не подлежал. — Как мне теперь исправить все это?

— Мне тоже очень жаль, — довольно сухо ответила Агнес. — Представляю лицо моей невестки, когда она вернется и увидит, во что превратилась ее новая коляска — ее гордость. — Она тяжело вздохнула. — И, похоже, пирога с малиной сегодня к ужину все-таки не будет. Дома у меня и чашки ягод не наберется, а те, что я купила у Лидии Доулинг, — все раздавлены.