Эрик Бутаков - Бульвар Постышева

За этим занятием прошло два полугодия.

Наш мир стал значительно шире.

Джинсы «превратились» в отутюженные брюки, майки — в пуловер и белую рубашку, прическа стала куда как короче — все увидели наши уши; приходилось чистить туфли и стирать эти белые халаты. «Колюмна вертебралис» — первое, что на века врезалось в память. Новые времена, новые нравы, новые люди, новые встречи, новые мысли. Отношение к учебе вот только не изменилось. Неохота было учиться. Но полученная информация об организме людей и других организмах могла пригодиться. Особенно навыки в анатомке. Препарировать трупы тоже надо уметь.

С Ольгой у нас кончилось всё 9 августа. С тех пор я ненавижу Август! Что случилось, как случилось, почему так получилось — не важно, не хочу вспоминать! Пытались, конечно, всё восстановить, но два раза в одну реку, сами знаете, не входят. Не удается. Я и в Армию-то, наверное, из-за этого ушел. Остался бы — ничего хорошего не вышло. А в Армии, всё казалось ещё можно восстановить, учитывая трудности Армейской жизни, казалось, что стану взрослее и всё прощу. Даже ей стихи солдатские писал, как будто ничего не случилось:

Но ничего не вышло. Как говорится, коротко и ясно, чтобы не обсуждать тему, которая другим не интересна — «Она меня не дождалась. Но я прощаю, её прощаю…»

Вернулся, и всё пришлось обустраивать заново.

Тут, как раз, Женька откинулся. Пришел ко мне с Упруговой на пару. Посидели, выпили. Наташка говорит:

— Хочешь работать на киностудии?

— Конечно! — отвечаю я.

Она, оказывается, там администратором работает.

— Отлично, — говорит, — у нас как раз одного ассистента не хватает. Валерке Яковлеву ассистент нужен. В командировки придется часто ездить.

— Отлично! — отвечаю я. — Я люблю дорогу, это по мне — кино и дорога.

— Если ты серьезно, то приезжай завтра на киностудию.

Думали пьяный базар, но…

Я приехал назавтра. Меня тут же взяли без лишних хлопот и вопросов. И ещё через день, я уехал с Валеркой снимать свое первое кино. Жизнь наладилась!

— Ну, а девушки?

— А девушки — потом! Какие девушки? Кино! Какие, на фиг, девушки?!

Вот так мой Мир превратился в огромное пространство всей Страны, которое я пересекал с кинокамерой в руках от Нурека, до Москвы, от Севера до Востока и обратно по спирали в любом сочетании. Известно же — «кто в этот Мир попал….»

_____________________

Помнится, в самом начале повествования, я оговорился, что в Архипкином столе завалялось много бумаг, исписанных его почерком. Любопытно, наверное, их почитать. Особенно, если учесть, что многое из того, что там завалялось, уже много-много лет ждет своего прочтения. Кстати, учитывая, что «всё взаимосвязано», можно с удивлением обнаружить в письменах десятилетней давности связь с событиями, о которых Вы только что узнали. Для меня это было тоже неожиданно, когда я залез в его стол и пробежался глазами по старым, желтым страницам. Если Вам, уважаемый читатель, интересно — прошу!

Назовем это простенько:

«Литературное наследие Архипа»

Моё патологическое желание чего-нибудь написать, вынудило меня завести «амбарную» тетрадь. Но как только, я её открываю, напрочь забываю всё. И, вообще, я боюсь этих чистых листков. Легче исправлять уже написанное. Поэтому, я даже пишу с ошибками — после всё исправлю, если не зачеркну. Вообще-то у меня уже есть несколько стихотворений, даже кой-какие мысли я в ней накалякал — но завел-то я её не для того. Даже написав это, я боюсь прочитать — чтобы не вычеркнуть.

А, самое главное, когда рассуждаю вслух, всё так ясно, интересно и просто, даже нравится знакомым, а как только беру ручку, открываю лист…..

Писать — это долго, пока напишешь слово — потерял мысль, теряется нужда, охота….