Эрик Бутаков - Бульвар Постышева

Мне эта вся потеха надоела,
Я заикался здесь уже сидеть!
Здесь Галка уже в корень обурела…
Я шланг гофрированный оторвал себе.

Не ссы, гудок,
Гуди, не заикайся,
Здесь всё ништяк, а вот Шахмин в окне,
И Серж-Чумон шпацире-закаляйся.
А медный колокол уже давно на дне.

Колпак на ашхабадской остановке,
И дрель в шкафу под кофтою лежит.
Сломалась у Гордона установка,
Трипак с сифоном, как журавль, летит.

«А-ля мА фо!» — сказали мне Вадим, —
«Серёга утонул вчера на Кае».
Ну, что ж поделаешь? — гербарий продадим…
Баклан приехал к Вовке на «Урале».

Зеленый коврик у сосны валялся,
Там шифоньер у нас в углу стоял.
Вчера мой пудель Тоша обосрался.
Слесарный опыт Генка перенял.

Живее всех живых моя стамеска!
Лафа! — вчера я вылечил сифон.
А эта передача — интересна!
Урвал себе Австрийский телефон.

Мы на Сенюшку с бабами рванули,
Серега шпалу целую вогнал.
Вчера кому-то под живое пнули…
Трамвай речной на Ангаре пропал.

Он выход запасной у Бакалеи сделал,
Людовик восемнадцатые соснул.
Мы на «Ковровце» с Комиссаром следом.
Подводный снайпер в Гоби утонул.

Мне Юра с таксопарка говорил,
Что страус самый лучший альпинист.
Вчера на Жульку Тобик норовил…
Поддатый на эстраде гитарист.

Мы в кукурузе — я и моя Маша,
Ну, а в поселке Бамовском темно.
Серега в «кости» выиграл, а Наташа
На лошади с Егором за гумно.

Сегодня мне приснился дряблый гном.
Я мелочь нашакалил в туалете.
Кто видел нас вчера с большим ведром,
Паяльник бы засунул в жопу Свете.

Я хотел бы признаться в любви,
Снова добрым стать, милым и нежным.
Но кому? — все куда-то ушли.
Вот, оставили, даже одежду…

Когда ты получишь защитную куртку,
Ботинки с шипами для гор,
Когда наколотишь железную руку
И пресс будет словно бугор,
Когда ты получишь железные нервы,
Когда будешь драться, как зверь,
Когда с парашюта — и на деревья,
Когда головою (чужою, конечно) сломаешь железную дверь,
Когда ты увидишь огонь пулемета,
Ножом подстригаться начнешь,
Когда в одиночку и через болото
Хоть в град, и хоть в снег, и хоть в дождь,
Когда по канатам — и через пропасть,
И в скалы — на пальцах одних,
Когда ты забудешь про всякую робость
И всякие черные дни,
Когда у мишеней не будет «десяток»,
И руки срастутся с рулем,
Когда, километры в воде бороздя,
Ты вспомнишь родительский дом…
И только тогда ты, лишь в эту секунду,
почувствуешь то, что ни разу никто не прочувствовал
и даже примерно не знал.