Александр Вовк - Что изволите?

Конечно, подобное лечение с участием Анны Федору лишь рисовалось в воображении, но и оно спасало. В действительности же он никогда не позволил себе с этой милой, но замужней женщиной ничего, кроме улыбок, шуток или дежурных комплиментов. Да и то – лишь в особые дни, вроде праздников. И даже планов на этот счет не строил – Анна представлялась Федору святой и недоступной, будто яркая звездочка в беспросветной черноте его напряженной жизни. Разве можно думать о звездочке иначе, кроме как о самой прекрасной и недостижимой?

Анне Федор тоже тайно нравился. Она по-женски безошибочно определила в нём тот стержень обстоятельности, который отличает достойного мужчину от фигляра или беспутного ловеласа. Федор, по ее представлению, выделялся не то чтобы выдающейся физической силой или эталонной красивостью киноактера, но, скорее всего, выдающейся человеческой надёжностью, которая издавна была на Земле основой всего великого. Разумеется, сама Анна своё отношение к Федору не облекала в красивые слова, но ее настроение взлетало до небес, если он по неотложным делам забегал в секретный отдел и, совсем неформально улыбаясь только ей, как-то особенно приветствовал коротким взмахом ладони.

Но можно не сомневаться, что Анна по-настоящему любила и своего мужа. Пусть он совсем не такой, как этот чужой герой ее неосуществленного романа, но мужу она была верна безупречно. Тем не менее, тайно полагала Анна, никто не запрещал ей любоваться посторонним красивым человеком, хотя делать это украдкой от мужа казалось не совсем правильно. Потому глубоко внутри в ней иногда возникало что-то светлое, непонятное, но, казалось ей самой, чуть-чуть непозволительное, отчего Анна даже наедине с собой вся вспыхивала и заметно краснела.

Вот и теперь, неожиданно встретив Федора на скамейке сквера, Анна обрадовалась этому и одновременно зарделась.

– Ой, Фёдор Александрович! – простодушно раскрылась Анна, даже не скрывая своих эмоций. – А вы здесь почему? – и сразу принялась сама объяснять, будто извиняясь перед Федором. – А меня в садик к дочурке вызвали… Обеспокоены, не заболела ли? Она у них сегодня кушать отказалась! Не дай бог, какая-то гадость прицепилась! – извинилась она милой улыбкой.

От присутствия Анны, от откровенной ее радости, от дорогой ему улыбки, Федору полегчало. Даже показалось, будто не так всё случившееся с ним ужасно и безнадёжно. Ведь и раньше набегали густые черные полосы, но он их всегда как-то разруливал!

«Прорвусь и теперь!» – решил Федор более уверенно.

А Анна, не получив ответа на свой вопрос, повторила его в другой форме, сама не зная, зачем:

– Пока вы тут сидите, Фёдор Александрович, ваши у себя вовсю гуляют… Ведь вчера начальник подписал Глебу Сергеевичу представление на капитана, а сегодня утром мы эту бумагу уже в адрес отправили. Вот! Скоро у вас в отделе будет одним капитаном больше! – засмеялась Анна, надеясь обрадовать этой новостью Федора.

– Вот как? – сначала растерялся Федор, но взяв себя в руки, мрачно сыронизировал. – Зато двумя старшими лейтенантами станет меньше!

– Почему двумя? – искренне удивилась Анна.

– Это я так! О своём подумал, Анна Сергеевна! А за дочурку вы не переживайте так сильно! Даже самые обоснованные опасения очень часто оказываются ложными! Я уверен, что и теперь всё обойдется!

– Так я побежала? – поверив Федору, сразу успокоилась Анна. – Я и не прощаюсь? Ведь сегодня в управлении опять увидимся?

9.

«Одним капитаном больше… Вот и прояснилось, откуда сей грязный ветер! – подумал Федор. – Что тут добавишь? Явно его работа, Глеба! А я даже не заметил, когда он сменил наше бойцовское мировоззрение на преступное приспособленчество! Услужил Тузу в его криминальных делишках, проявил, так сказать, понимание личных запросов начальства, выразил ему безусловную лояльность и вот – получил «заслуженное» вознаграждение! Досрочно стал капитаном! И это – вместо вполне заслуженного увольнения из МВД за дискредитацию!»

Долгие разбирательства Федора в причинах с ним произошедшего теперь сменились огорчением оттого, что главной причиной всё-таки стал Глеб. Как поначалу Федор и подозревал:

– Эх, Глеб … Как же так? Даже по отношению ко мне подлость совершил. А ведь мог хотя бы без этого обойтись! Теперь я и не сомневаюсь, что это ты напел начальнику, будто я его скрытый идейный враг! Или что-то подобное! Наплёл, и меня не стало! Без хлопот со мной расправился! Удобно! Теперь я не буду маячить перед твоими глазами, не буду служить немым укором! Хорошо всё рассчитал, Глеб! Но теперь мне известно, что нет у тебя ни чести, ни совести! И враг с этого момента ты не только мне! Ты всем честным людям враг! И не только потому, что причиняешь им свой тайный вред, но и потому, что сам понимаешь, кто ты такой, и обратного пути в честные люди у тебя нет! Значит, ты более уверено станешь вершить свои грязные делишки, да еще прикрываясь высоким покровительством!