Даниил Мучкин - Сотворитель

Настала неловкая и в то же время гробовая тишина, Лиано посмотрел на лицо Маркиса и понял, что таким его он видит впервые, он даже не мог подобрать слов, чтобы описать ненависть у него или же страх. Честер стал перебирать письмо одно за другим, смотря лишь на адресата, он брал письмо в руки, смотрел и тут же выкидывал. После десятка таких поисков он упал на диван и стал смотреть в потолок.

– Знаешь, – неловко начал он, – не только посыл объединяет эти письма, но и адресат. Все они, вернее, сколько я посмотрел, направлены к нашему любимому и единому Бенниу Уокеру. Ну конечно! – Лиано внезапно вспрыгнул после долгой паузы. – У Эдди не было цели взорвать и задавить судью или кого-то ещё, ведь это был заранее просчитанный маршрут. Я не знаю каким образом, но он рассчитал, что её потушат, он надеялся, что это покажут в новостях и так у него будут улики. Маркис, ты срочно должен добиться прямого эфира! Это же неопровержимое доказательство!

Мужичок уже хотел было возразить, но они было словно два сапога пара – один мог умело перебить другого. Честер быстро убрал со стола всякие бутылки и прочую выпивку, тряпочкой протёр картину и ожидал, когда подойдёт его товарищ. Будучи в недоумении, Маркис, недолго думая, приблизился к Лиано, не проронив при этом ни слова.

– Я не знаю, что это, но я нашёл это в том месте, где я был, как думаешь, что это может быть?

–Так, стоп машина, во-первых, насчёт твоего предложения, ты с ума сошёл? Ты понимаешь насколько влетит мне и всей моей бригаде, если я без ведома сделаю эфир, так, дай мне собраться с мыслями, это всё потом, лучше объясни мне, – он осторожно взял картину и стал водить пальцем, – откуда у тебя это?

– Говорю же, нашёл, в том месте этой картины уже нет.

– Хочешь верь, хочешь нет, но я не могу поверить, что ты откопал это, здесь указаны все места, где когда-то твоего Сгубителя видели, – видя, что парень хочет возразить, он лишь подвёл ему палец к носу. – Я буду называть его так, мне так удобнее.

– Стой, что? То есть ты всё это время знал, где он находится и про эти самые метки мне ничего не сказал?!

– Честер, с каких пор я должен рисковать твоим здоровьем, скажи огромное спасибо, что я не сдал его при первой же возможности и тебя за то, что вздумал идти против власти. Этот манекен мы сожжём, а картину можешь оставить себе, подарок от меня.

– Сжечь то, над чем он работал?! Маркис, опомнись, здесь всё то, что ты и твои бравые солдаты в глаза не видели. А если в них где-то лежат письма уже покойных, царство небесное, бабушек, выключи наконец-то эгоиста!

Маркис лишь свистнул тех двух горожан и те принялись тащить манекен обратно, Честер хотел было начать сопротивляться, но вовремя понял, что в его состоянии и против этого сильного мужичка ему не выстоять.

– Знаешь, что я тебе скажу напоследок, Лиано Честер, вы два брата-акробата, оба пытаетесь цепляться за прошлое, а по итогу уже очерствели и рушитесь в настоящем. Вот откуда ты можешь знать, что письма настоящие? А из-за этого я бы остался без работы, дома, репутации. Вы со своим Сгубителем пытаетесь вершить добро, а на деле это только для вас же самих.

С этими словами Маркис вновь ушёл, громко хлопнув напоследок дверью. Нельзя так просто описать всё то разочарование и боль Лиано, в порыве эмоций, он яростно кинул в дверь бутылку крепкой настойки и в это время, для того чтобы успокоиться, открыл и стал пить другую. Вот и всё вернулось на круги своя, Честер опять лежал на диване, смотрел в потолок и спрятал руку в карман, чтобы было теплее.

Ему было уже всё равно, он стал рассматривать ничем не примечательную записку таксиста, позволил себе даже открыть её, но, как оказалось позднее, это произошло не зря. На небольшой записке была лишь одна единственная фраза: «Порой истина находится с обратной стороны».

Двенадцать – волшебное число. Для некоторых оно является любимым, некоторые же безумно ненавидят, но всех объединяет одно – хорошее или плохое притяжение к этому числу. Если вспомнить библию, то было ровно двенадцать апостолов, существует всего двенадцать месяцев, ни больше, ни меньше. К примеру, Геракл совершил двенадцать подвигов, а богов на Олимпе тоже было столько же.

Это же самое можно сказать про нашего любимого, Белого мальчика, который сидел и, свесив ножки на огромном стуле, уплетал купленный на свои же деньги тортик. Напротив него находилась большая оранжерея самых разных растений, Белобарс назвал её Сирис (ласково прозывал «Сира»). Как мы знаем, всё прекрасное однажды заканчивается.