Кира Кумирова - Несчастная Писанина

– Не запятые это, а половинки сердца! Чтобы перестать делиться друг с другом судьбой, нужно подставить к ним по недостающей части.

Ловкой рукой чиркнула Клавдия ножом по ладошке Кристины. Она изобразила вторую сторону запятой, подрисовала недостающую половинку.

– Дай руку, дочка…

– Руби́! – зажмурилась София. Быстрый нож оставил изгиб на ее ладони и выпал из белых пальцев. Клавдия разбила свое материнское сердце на две половинки и отдала их дочкам.

– Все кончено… – закрыла глаза мать.

– Начинается! – охнула Кристина.

– …С днем рождения, – прошептала София стремительно явившейся на свет девочке. Сестры держали за пальчики новорожденную. – И нас с днем рождения, сестра, – улыбнулась София. Обе они почувствовали свободу… и любовь, которую больше не нужно отзеркаливать.

В баню вошли трое, а вышли четверо. Артем не понял почему София плачет и смеется? Он протянул руки к бегущей по сугробам девушке. Напаренные баней губы обожгли его ледяные.

Рассвет первого январского утра над их головами обнял проливной серебряный дождик.

Я расскажу вам о сегодняшнем дне. Пять красивых фактов, которые произошли со мной. Они одинаковы равны и равноудалены от того места, где я оказался после того, как доказал на себе собственную формулу счастья.

Один.

Свадьба… я женат. Мы выходим из церкви… над головами взмывают облака белого риса. Триста шесть тысяч сто сорок пять штук. У меня на шее висит фотоаппарат. Я делаю фотографию, щелкаю своей зеркалкой.

В мире за 2 минуты снимается столько фото, сколько за весь 19 век. У меня в кадре два миллиона восемьсот две тысячи пятьсот два пикселя. Нет, пятьсот одни. В матрице оказался один битый. Битый пиксель, как черная дыра.

Микроскопическая бракованная точка, которая не запечатлевает свет картинки. Всегда пустая. Непознанная. Для меня она дверь в иное измерение. Все не может быть ничем. Раз битый пиксель существует, он не равен нулю.

Увидеть битый пиксель на матрице, все-равно что рассмотреть цвет моих кроссовок с орбитальной космической станции.

Два.

Подружка невесты в фиолетовом платье посмотрела на меня сорок восьмой раз за день. Шесть на лестнице, двадцать два в церемониальной зале, восемь в холле и двенадцать раз как бы ненароком. Откидывая волосы с плеч, исподлобья, рыская по гостям в поисках подруг.

По человеческой статистике хватает девяти взглядов в час, чтобы заявить о своей симпатии. Сорок восемь визуальных пересечений за шестьдесят три минуты…

Кажется, в пересчете со статистки на жизнь, она переспала со мной, и мы даже позавтракали остатками вчерашнего вина и сыра. Сорок девять… теперь я еще и ляпнул ей перед уходом «позвоню».

Она блондинка. Большего я не могу сказать о женщинах. Их внешность сложно описать математикой. Поступки легко, но их внешность – это уравнение с бесконечным количеством переменных. В науке о цифрах нет настроения. Икс в двудольном неравенстве Хиггинса не изменится от того, что я обведу его красными чернилами, а женщины – да. Они постоянно меняют цвет. Обводят эллипс губ и чертят на веках трапеции.

У меня шестьдесят три целых восемь десятых процента женщин были блондинками. Восемь десятых… это моя тринадцатая. Чёртова дюжина, чертовка, успевшая сделать какие-то дамские пытки с окрашиванием через дуршлаг… я так себе это представлял. Иначе, как она отсадила пряди толщиной с макаронину? Вчера брюнетка, а сегодня из ста сорока восьми пяти тысяч двухсот тридцати четырех ноль два процента ее волосков побелели.

Это смеси черного и белого на ее голове поломалась моя статистика, пришлось посчитать ее где-то между. Как ни есть чертовкой была и осталась.

С ней я думал, что нашел какую-то там половину, о которой все говорят. С ней, меня стало полтора?

Подружки позируют с невестой. Юбки треплет ветер, волосы летят в глаза, девушки смеются, обнимаются, нежно касаются щек друг друга лицемерными губами. В лицемерочной нынче ажиотаж. Очередь на вход! Как неискренни их пожелания, как завистливы их прикосновения к белой фате, как примитивны попытки влиться в базовые точки на прямой… диплом – работа – свадьба – дети – работа – пенсия.

Вон та рыжая три года семь месяцев и пять дней назад переспала с мужем невесты. Да со мной. Вон та полненькая, сплетничала с высокой о досвадебных похождениях моей жены. Теперь она строчит по шестьдесят символов в минуту, отправляя за час сто пять текстовых и семнадцать голосовых посланий ее бывшим.