Пенелопа Дуглас - Доверие [litres]

Поэтому что есть, то есть.

Ной льнет ко мне, положив руки на талию. Калеб порывается шагнуть вперед. Видимо, Джейк останавливает его, преградив путь.

Я откидываюсь Ною на грудь, слегка выгибая спину, и ощущаю прохладный воздух, овевающий мой голый живот.

– Не слишком близко, – говорит кто-то Джуно. – Она его кузина.

Ной фыркает, сотрясаясь от смеха.

Стиснув зубы, цежу:

– Это не смешно.

– Смешно. Просто обхохочешься.

Я закатываю глаза. Полагаю, я тоже должна засмеяться, иначе расплачусь. У кузенов в этом доме более близкие отношения, чем они думают. Моя талия – самое невинное, к чему прикасался Ной.

Не сдержавшись, бросаю взгляд на Калеба. Он прислонился к дверной коробке, скрестив руки на груди. Никогда еще не видела, чтобы на его лице отражалось столько страданий. Калеб смотрит на нас… на меня… так, словно уже потерял и не имеет ни малейшего понятия, как вернуть то, чего желает больше всего на свете.

Все, что от него требуется – заговорить. Найти способ общения.

Опустив глаза, склоняю голову набок и отворачиваюсь. Окружающие могут счесть это идеей для непостановочного снимка. В действительности я просто не могу смотреть в камеру на случай, если тушь потекла.

– Мне нравится, Тирнан, – воркует Джуно. – Ты выглядишь потрясающе, милая.

Я кладу руки на бедра и немного приподнимаю подбородок. Думаю, цель этой фотосессии – показать молодые лица «Ван дер Берг Экстрим», и Ной знал, что такое внимание придется Калебу не по душе. Но я рада, что сзади сидит он. С ним мне безопаснее всего.

– Теперь посмотри на Ноя, – командует Джуно.

Горло сжимается, меня захлестывают эмоции. Делая глубокие вдохи, пытаюсь взять себя в руки.

– Посмотри на меня, Тирнан, – шепчет Ной.

Медленно поднимаю глаза, оглянувшись через плечо, и встречаюсь с ним взглядом.

Фотограф продолжает делать серии снимков.

– Мы тебя не отпустим, – бормочет парень, чтобы больше никто не услышал. – Мы же семья.

Ничего не могу с собой поделать. Я улыбаюсь. В горе или в радости, мне от них не отделаться, да? Мы же семья .

Они не бросят меня. Что бы ни случилось между мной и Калебом, Джейка и Ноя я тоже люблю. День за днем они пробуждали во мне веру в то, что я заслуживаю лучшего, не обесценивая мою потребность в близких людях. Поддержали, когда я осталась ни с чем.

Джейк цеплялся за свое прошлое, наказывал себя, как и я. Ною не с кем было поговорить, как и мне. Калебу сложно выстраивать отношения из-за боли, доставленной пренебрежением женщины, которой полагалось любить его достаточно сильно, чтобы никогда о нем не забыть.

Как и мне.

Благодаря им я признала тот факт, что чувствовала себя потерянной; что испытывать обиду – это нормально. Мы нашли друг друга. Неважно, какое мнение будет у окружающих о том, что произошло зимой на пике. Я – единственная, кому нужно это понимать.

– Прижмись к нему, Тирнан, – говорит Джуно.

Выполняя ее инструкции, откидываюсь назад, смотрю на парня снизу вверх. Уголки моих губ слегка приподнимаются в искренней улыбке. Ной подмигивает мне.

– Отлично. – Снова несколько щелчков затвора камеры. – Ной, а сейчас направь взгляд в сторону и вниз.

После секундной заминки он все-таки отворачивается. Глядя в пустоту, будто измученный герой, он похож на Калеба.

– О, великолепно. Вы оба шикарно смотритесь!

Я слезаю с байка, сажусь позади Ноя, разведя колени, и обхватываю руками его талию.

– Хорошо, – хвалит фотограф, двигаясь вокруг нас.

Услышав хихиканье, замечаю вновь прибывших гонщиков и их подружек, которых смутно помню. Они тусовались в мастерской осенью.

Одна девушка стоит рядом с Калебом и пялится на него, нервозно и в то же время очарованно.

Я с трудом сглатываю. По крайней мере, он не обращает на нее внимания.

– Теперь встань с мотоцикла, Ной. Тирнан, я хочу, чтобы ты подалась вперед и схватила рукоятки руля. А Ной делает то же самое, оседлав переднее колесо. Лицом к лицу, словно бросаете друг другу вызов, как брат и сестра.

Парень снова смеется, однако указания выполняет. Опустив обе ноги на пол, привстаю с сиденья. Он становится перед рулем и сжимает рукоятки.

– Тирнан, можешь изогнуть спину? – спрашивает женщина.

Я сильнее выпячиваю задницу. Мышцы моих бедер напрягаются.

– Еще, дорогая.

Вздохнув, пытаюсь наклониться и еще больше выпятить ягодицы.

На сей раз меня шепотом подначивает Ной:

– Еще. Будто сзади тебя мужчина.

Я вскидываю бровь. Кто, как не он, мог отпустить пошлую шутку в такой момент?