Адель - Хрущёвка

По прибытии в отчий дом Витасик вскарабкался на стылую кровать и ценой величайших усилий принудил себя ко сну. Однако желанный сон не находил Витасика, и бодрые глаза шли вразрез его стремлению дать лихого храпу. Он то и дело, подёргивал коленями, думал обо всём и сразу, а руки чесались от безделья, ему всем сердцем хотелось примкнуть к тяжёлому труду и пахать до посинения. Мысли шли одна за другой, чередовались тугой вереницей, то он хозяев старых вспомнит, то в подушку сопеть начнёт и думалось, что Витасик так и не найдёт покоя.

Он взирал на белый потолок и внезапно, точно гром средь бела дня, нутро его почуяло скорую беду. Витасик в одночасье разомкнул веки и спрыгнул с кровать. Что-что, а Витасик хорошо умел предрекать опасность, будь то мелкое хулиганство, или потоп в квартире господина Штрубеля. Но от того ему не становилось легче, вот только руки от безделья, чесать переставали, да и мысли дурные в голову не лезли.

Оставалось лишь выяснить, где, когда и во сколько, случится ненастье и поспеет ли он к тому времени… Будет ужасно, если Витасик ненароком проморгает пожар, или очередной потоп. Он век будет корить себя за эту столь нелепую оплошность. Оттого Витасик жутко нервничал, был на иголках и пугался собственной тени. Но уши он держал востро, да глаз не смыкал и ни одно мошка, большая или крохотная, мимо не проскользнёт и в тени не останется.

Витасик лениво по тёплым подъездам и ощущал над собой лёгкий мандраж. И завидев на своём пути жильцов дома, он в одночасье сбегал вверх по лестничной клетке, либо же прятался на пыльном чердаке, куда частенько забредали одинокие голуби, погреться в тепле.

Беда маячила на горизонте, и накал страстей, казалось бы, достиг предела, однако происшествий в доме не наблюдалось. Безмолвная тишина, как в квартирах, так и в подъезде и ни малейшего намёка на забытый хозяевами утюг, или падение со стремянки на ржавый гвоздь.

Витасик хватился подозревать себя в непреклонной дурости, а поднятая им тревога, напрасно во всех начинаниях. Я иду по ложному следу, и все мои догадки, это вымысел на почве кромешного безделья, или просто-напросто плод чудного воображения. Надо делом заняться, а не моль в подъездах гонять, так и с ума сойти можно. Но дел иных и вовек не сыщешь. И нужно убедиться, что дому ничего не угрожает, иначе он с себя три шкуры спустит.

До глубокой ночи, Витасик лениво бродил по тесным подъездам, часами сидел на лестничной клетке и взглядом протирал в окнах дыру. Чем себя занять – тайна двадцать первого века, задумался Витасик и оттопырил ноги на белом подоконнике. Чаша терпение переполнена, он подумывал бросить дело на полпути и вернуться к себе домой, юркнуть под одеяло и разразиться заливистым.

Витасик слез с подоконника и мыслями он целиком находился в родной квартире. Но стоило ему шагнуть вниз по лестнице, как поджилки затряслись, волосы дыбом встал, и оторопь взяла своё. «Ой… Что-то нервы взыграли, видимо не шутки всё это», добавил Витасик и сверкая пятками, рванул в соседний подъезд.

Витасик глядел сквозь решётки в перилах и глазам поверить боялся. Трое мужчин, либо женщин, там уж как получится, все поголовно в чёрном одеянии, нервно суетились подле входной двери и надо полагать тайком, собирались обчистить квартиру Микуласа. Вот те на! Домушники, подумал Витасик и проявил несказанную охоту потешить себя мелкой забавой. Бить тревогу он не стал… Витасик, перешагнул одну ступень и вскользь подслушал разговор непутёвых жуть до чего грабителей.

–Дай сюда!– шептался вор.

–Без сопливых справлюсь.– вполголоса ругался коллега.

–А ну заткнулись оба и шевелите поршнями, время на исходе!– твердил долговязый, вероятно он здесь всему голова.

Витасик присел на корточки, схватился за перила и глаз с домушников не спускал. Уж больно смешно они смотрелись в роли незатейливых грабителей, а само зрелище больше походило на комедию, нежели на акт преступления. И будет правильно, если я прерву спор на полуслове и спугну бестолковых грабителей, подумывал Витасик. Но с другой стороны, правила могут и обождать. Ничего, думаю плохого не случится, если он чутка повременит и потешит себя забавой.

Лютый смех подступил к горлу и тогда Витасик крепко-накрепко прикрыл неугомонный рот. С натугой он держал в себе неугомонный смех…Дай он сейчас волю эмоциям, то представление неизбежно пойдёт коту под хвост и невинный животик, словно шар, лопнет на части. Щёки налились кровь, точно яблоки, на лбу выступил пот, а глаза так и норовили выпасть из орбит. Но какие бы он усилия не прикладывал, рано или поздно, смех даст о себе знать с худшей стороны и разом обгадит сочную малину.